Ведомственный притон

— Это индуистская религиозная легенда, — тихо рассказывал Коробатов. — Однажды в страну явился злой демон, который задался целью уничтожить все живое путем предотвращения рождений. И демону удалось внушить всем мужчинам и женщинам, самцам и самкам всех видов животных, что возня в постели — великий грех. Те прониклись чувством к новому богу и стали испытывать к половым контактам дикое отвращение. И что же получилось? Птицы перестали вить гнезда, тигрица осталась без тигрят, а в людских хижинах забыли, что такое плач новорожденного. И тогда все женщины и самки животных предстали пред очи доброй богини Кали с одним-единственным обращением — вернуть им детей, а миру — молодость. Владычица вняла мольбам, уничтожила злого демона, жизнь сразу наладилась и пошла своим чередом.

— Ерунда! — вяло ответил Катышев и сладко зевнул. Мысли об оперативном задании оставляли его.

Эротический коктейль растекался по его организму. Теперь он даже забыл, с какой целью оказались они с Диночкой в этой квартире. Состояние неги и блаженства все больше и больше овладевало им. Он видел, что и Диночке было так же хорошо, как и ему. Он закрыл глаза, и пред ним предстала богиня Кали в образе жены Кати. Словно из стереодинамиков со всех сторон доносился обволакивающей голос Паши Коробатова. Катышеву вдруг стало жарко, и он расстегнул пуговицы рубахи. Богиня Кали дотронулась рукой до его груди…

Сколько времени пришлось ему быть в гостях у богини, Катышев сказать бы затруднился. Все тот же розовый полумрак наполнял комнату, когда он открыл глаза. Ему по-прежнему было легко и приятно. Только теперь он сидел не в кресле, а лежал на диване около стены. Кто-то крепко обнимал его. Он приоткрыл край одеяла и увидел голову Диночки. Ее обнаженные плечи и ощущение свободной горячей груди говорили о том, что она, как и сам Катышев, давно освободились от одежды. Увидев во мраке упавший подбородок хозяина квартиры, который, прикрытый пледом, сидел в кресле напротив дивана, Катышев окончательно понял, что произошло. Скорее всего, вместо мяты, в качестве ингредиента для коктейля был внесен гашиш или кокаин.

Он вытер пот со лба и осторожно высвободился из цепких объятий Диночки. Приготовив ловушку для Коробатова, он сам в нее и угодил. Мало того, этот сорокалетний ценитель эротического искусства стал пусть единственным, но зрителем интимного спектакля, главные роли в котором исполнили работники правоохранительных органов. Станет ли оправдываться перед Катькой и каким образом он это сделает, Катышев старался сейчас не прогнозировать. Теперь он лихорадочно соображал, как из пошлой ситуации, в которую их вовлек Коробатов, извлечь выгоду. Впрочем, выход лежал на поверхности. Вернее будет сказать, полусидел в кожаном кресле. Статьи за распространение наркотических средств и склонение к развратным действиям никто не отменял. На журнальном столике все еще пухли от удовольствия бокалы с остатками коктейля.

Катышев натянул джинсы и накинул рубаху. Он бесшумно подошел к креслу и, зажав Коробатову рот ладонью, ухватил его за копну волос на затылке. Показав вмиг проснувшемуся хозяину, что поднимать шум не в его интересах, он выволок ценителя клубнички в другую комнату. Два коротких, но чувствительных удара по печени были первым намеком, что это еще не вся расплата за полученное удовольствие. Паша мешком опустился на колени и с мольбой закатил глаза.

— Я готов заплатить, — жалобно хныкнул он.

— А куда ты теперь денешься? Об интиме умолчим, а за хранение наркотических средств и оказание сопротивления сотрудникам милиции, что выразилось в отравлении, придется заплатить сполна.

— Вы разве не художник?

Катышев, не обращая внимания на догадку хозяина квартиры, присел перед ним на корточки.

— Слушай сюда, гнида. Мне нужно попасть в салон Черемисовой.

— Но это практически невозможно.

— Мне и моему коллеге…

— Вы бредите! На каждого человека нужно, как минимум, по два рекомендательных письма!

— Напишешь!

— И с каждого по тысяче долларов вступительный взнос!

— Заплатишь!

— Это вымогательство! Вы все равно ничего не докажете! Я буду жаловаться! — моментально вспомнил о своих защитниках и надлежащей юридической подготовке Коробатов.

— И кому же ты, сволота, станешь жаловаться?

— Начальнику районного отделения милиции подполковнику Ломакину!

— Это хорошо! — тут же вспомнил Катышев фамилию сотрудника органов, кому в качестве подарка преподнесла один из сотовых телефонов Черемисова. — Я уже начинаю бояться. Может быть, есть защитники и рангом повыше?

— Найдутся и повыше! — понимая, что сболтнул лишнее, поникшим голосом отозвался Паша.

Катышев ухмыльнулся и кивнул в сторону зала, в котором все еще стояли бокалы и бутылка с коктейлем.

— Ты же умный мужик, Коробатов! Так мы, надеюсь, договорились?

— Я попробую.

— Когда очередное сборище в вашем клубе?

— Завтра.

— Вот и приступай к делу. Кстати, и о твоих защитниках мы еще поговорим. Они бывают в клубе?

— Исключено.

Из комнаты донесся звон разбившейся посудины, и Катышев понял, что и Диночка вернулась в мир реальности. Он постучал и приоткрыл дверь комнаты.