Ведомственный притон

Катька резко опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Плечи ее тряслись. Катышев продолжал оставаться на своем стуле и, вертя в руках авторучку, лихорадочно соображал, как можно вывернуться из создавшейся ситуации.

— И ничего нельзя предпринять? — Катышев услышал всхлипывающий голос жены и понял, что плач нисколько не мешает ей думать и даже надеяться на положительный исход. — Может быть, вы отпустите эту Черемисову!

— Не говори глупостей! — Капитан был готов снова сорваться на крик. К тому же он понимал, что показывать поддельный видеоролик жене крайне опасно. Зная ее вспыльчивость и непредсказуемость, она могла наделать немало глупостей.

— Сам не говори! Тебе кто больше дорог, собственная жена или Черемисова?! — неожиданно поставила вопрос ребром Катька.

Он поднялся и, словно ожидая от нее еще каких-то слов, не торопясь, застегивал куртку. Глядя на ее вздрагивающие плечи, он понимал, что, в запале поставив его перед выбором, она имела в виду не свою собственную жизнь или честь, а прежде всего свой бизнес. А значит, понимать ее слова можно было только с позиции или мой бизнес, или Черемисова… Но как бы ни любил Катышев свою Катьку, выбор у него был только один.

28

Если приходит беда, то всегда с сестрами и кумовьями. Он уже вышел из спорткомплекса, когда ощутил колебания зуммера в кармане. Звонил Золотарев и передал новость, которая оказалась ничуть не легче той, что преподнес Венедикт Малкин. Ровно через шестнадцать часов Дзись-Белоцерковский устраивал пресс-конференцию для общественности и представителей средств массовой информации. Стас Варенцов, который, как только получил приглашение по электронной почте, сразу сообщил об этом Золотареву и настырно интересовался, не связана ли тема выступления Белоцерковского с его временным задержанием. О том, что омоновцы осуществили набег на элитный клуб, на следующее утро не знал разве что самый ленивый журналист.

— А мы можем встретиться с твоим Варенцовым? — спросил Катышев, покидая пределы спорткомплекса и прощаясь с так и не проснувшимся охранником автостоянки. — Когда? Да прямо сейчас!

Золотарев встретил его около входа в редакцию с пакетом в руках. По хмурому лицу сразу определил, что Катышев чем-то ужасно расстроен. Хотя, конечно, догадывался, что вовсе не тема конференции волновала коллегу.

— А что у тебя в пакете? Водка? — спросил Катышев.

— Угадал. Иначе Варенцов не станет с нами откровенничать. А ты что, тоже хочешь выпить?

— Н-нет, — ответил Катышев, направляясь к входу.

— А будешь? — устремляясь за ним и стараясь отвлечь товарища от мрачных мыслей, спросил Золотарев.

— Д-да.

Варенцов был уже под градусом, что лишний раз говорило о его полном рабочем состоянии.

Одарив Золотарева благодарственным взглядом, когда тот выставил литровую бутылку медовой водки, Стас не стал тратить время на досужие разговоры. Свернув пробку, он наполнил немытые рюмки.

— Я уже звонил в администрацию проведения конкурсов красоты, интересовался темой предстоящей конференции. — Он сделал паузу, наблюдая, как в гордом одиночестве и лихо справился со своей стопкой Катышев. — И мне по секрету сообщили…

Костя вернул стопку на стол, снова наполнил ее до краев и опрокинул в рот. Заметив недоумение по поводу своих действий со стороны репортера, он решил сам досказать за журналиста:

— И тебе ответили, что штаб всероссийского конкурса «Мисс Отечество» берет локаут и отменяет очередное проведение состязания. Так?

— Что-то в этом роде, — отозвался Стас.

— А тебе откуда известно? — продолжая удерживать стопку в руках, спросил Золотарев.

Оставив вопрос коллеги без внимания, Катышев постарался предугадать дальнейший сценарий администрации Дзись-Белоцерковского.

— Сначала председатель, то бишь сам Белоцерковский, поднимется на трибуну и объявит о невозможности проведения конкурса в связи с вопиющими и неправомерными действиями сотрудников органов пра вопорядка по отношению к устроителям. И, когда журналисты начнут спрашивать, чем это вызвано, расскажет об аресте его «правой руки» Черемисовой, без организаторского таланта которой ему одному не управиться.

— Стоп-стоп! — прервал его Варенцов. — Черемисова — это и есть та самая бабца, которая руководила элитным борделем?

— Та самая, — подтвердил Золотарев, — и не только элитными заведениями она руководила. К ней стекались доходы практически от всей городской проституции. Мы уже располагаем всеми доказательствами.

Варенцов одарил Золотарева укором:

— Ты мне этого не говорил.

— Вот и сообщаю. А во время нашего первого с тобой разговора таких данных еще не было, — оправдался Николай и добавил: — Кроме тебя, об этом никто не знает. Как мы и договаривались, ты — первый из журналистов. Но об этом писать пока рано.

— Не рано! — не согласился с коллегой Катышев. — Писать надо сегодня, сейчас.

Он сам наполнил пустые стопки и выразительно посмотрел сначала на ничего не понимающего Золотарева, затем перевел взгляд на Варенцова:

— Успеешь подготовить статью в завтрашний номер?

— О чем? К чему такая спешка?