Ведомые (ЛП)

— По сравнению с чем? С парадом сисек, что мы все наблюдаем тут день и ночь? По крайней мере, на мне есть рубашка.

В ее словах есть смысл. Черт возьми.

— Или, может, мне стоит сменить эти джинсы на микро мини-юбку? Кажется, ребятам они нравятся.

Ни за что. Возможно, ее обтягивающие джинсы и облегают ноги, подчеркивая задницу в чрезвычайно волнительной степени, но они, по крайней мере, хоть что-то прикрывают.

И какого хрена я взялся комментировать ее одежду?

— Извини, — бросаю я. — Я бы надрал зад тому, кто сказал бы такое женщине.

Глаза Софи округляются, и она глазеет на меня.

Я считаю секунды до того, как смогу безопасно сбежать.

Но слишком поздно. Софи встает на пальчики ног и прикладывает тыльную сторону ладони к моему лбу. Мне хочется отмахнуться, сказать ей отвалить. Но она сейчас так близко, ее мягкая грудь почти касается моей, а запах витает вокруг. Ее пальцы прохладные, успокаивающие.

— Нормально себя чувствуешь? — спрашивает она, очевидно насмехаясь.

— Отвали, — бормочу я. Ложь. Мне хочется наклониться и опустить голову на подушку ее фантастической груди. Зарыться в нее лицом и счастливо умереть.

Но она все равно меня игнорирует.

— В смысле, я слышала извинение, так ведь? Мне же это не приснилось?

— Если бы тебе это приснилось, то сон оказался бы кошмаром.

Ее ягодно-розовые губы приподнимаются в улыбке.

— Вот Солнышко, которого я знаю.

Мне хочется заткнуть ее рот своим. Брать. И брать. И брать. Слизывать ее слова, пить ее смех. Я не могу. Не стану.

— Я сегодня не в себе. — Это правда. — Думаю, кто-то из ребят подсыпал мне что-то в воду. Им просто до жути хочется выяснить, смогу ли я работать с застрявшими в заднице трусами.

В ее смехе присутствует хрипотца. И опять мне хочется прильнуть к ее губам. Ее пухлым, двигающимся, вечно болтающим что-то в ответ губам.

— Да, нам всем хочется это выяснить. — Ее тонкие пальчики подцепляют пояс моих брюк, и мой член приходит в движение. — Давай, — бормочет она, и в ее глазах мерцают злые искорки. — Дай гляну одним глазком. Обещаю, я расскажу только... всем.

Я гадаю: а что бы она сделала, если бы я провел ее рукой по своему толстому члену, приказывая так приятно надавить на него.

Ее последующие действия — не то, чего бы мне хотелось, это точно.

Софи — задира. Не в плохом смысле, а лишь потому, что по своей натуре делает из жизни веселье. Я завидую ее способности смеяться над миром. Но не стану путать ее сексуальные намеки с чем-то большим, чем простое удовольствие от возможности задеть меня.

Я застегиваю пуговицу на пиджаке, прикрывая свой нарастающий интерес.

— И разрушишь тайну? Не думаю.

— Я выясню это однажды, — бросает она мне вслед, пока я ухожу.

Только на это и надеюсь. Не могу повернуться, потому как она увидит мою улыбку. Но когда ее смех стихает, я осознаю, что провёл несколько минут, не думая о боли и истощении. Мои шаги замедляются, пока сердце ускоряет бег.

Софи.

В последний раз мне удалось хорошенько поспать, пока она храпела у меня в постели. В моей постели. Она помогла мне уснуть.

Данная мысль приходит в голову и кажется такой четкой и требовательной. Но я выбрасываю ее, так как это чушь несусветная. Отчаяние толкает мужчин на глупости. И даже если я скажу себе, что не в состоянии понять, о чем умоляет меня мое же тело, это не так.

— Чтоб меня, — бормочу я.

Еще одна ночь пройдет в раздумьях. Но я доведенный до ручки мужчина. И сделаю все, лишь бы вернуться в строй, даже опозорив себя наихудшим из возможных образов.

Софи

На следующее утро я упаковываю камеру, когда замечаю Габриэля. Он так напряжен, его спина, кажется, сломается, стоит подуть лёгкому ветерку. А это уже о чем-то говорит. Я не видела его настолько напряженным с момента полета.

— Что случилось, Солнышко? — я бросаю на него взгляд. — Кто-то нагадил тебе в кашку?

— Мило. — Он наблюдает за мной с секунду, морщинки между его бровями становятся глубже, пока не складываются в пугающе хмурое выражение.

— Серьезно, ты выглядишь еще грознее, чем обычно. Кто тебя так разозлил? — я усмехаюсь ему. — Чью голову мне стоит расквасить?

Он наконец издает краткий смешок, а его плечи немного опускаются.

— Я прямо вижу, как ты дергаешь кого-то за лодыжку, будто злой померанский шпиц.

— Так ты знаком с моими методами.

Его грудь вздрагивает от слабого смеха, и он наклоняется, передавая мне мою вспышку. Слишком быстро его расслабленное выражение лица возвращается к серьезному. Не то чтобы я против — этот мужчина чертово произведение искусства, когда злится. Такой горячий, что мне приходиться держать свое желание в узде. Я занимаю себя упаковкой техники.

— Хотел с тобой поговорить, — наконец-то произносит он довольно тихо.

То, как тревожно Габриэль смотрит на меня, будто боится того, что собирается сказать, заставляет мое сердце биться чаще. Боже, он меня увольняет? Но он же не может. Бренна — мой босс.

Постарайся оставаться спокойной.

— Валяй.

Его пальцы сгибаются, и мужчина выпрямляется одновременно со мной.

— Не здесь. Ты сейчас свободна?