Ведомый чайкой

Он заглушил двигатель, немного расслабился в кресле и осмотрелся по сторонам. Его высокоплан стоял посреди нетронутого луга, залитого весенним солнцем и поросшего каким-то небольшими жёлтыми цветочками. Небо было безоблачным и какого-то немного неестественного голубого цвета, глубина которого поражала. Всё казалось столь первозданным, что лишь укатанные кое-где высокопланом жёлтые поросли напоминали о присутствии в этих местах кого-то или чего-то. Одним словом, это был полностью их луг; вдали от цивилизации, мегаполисов, проблем, террактов и бесконечных душных офисов. Это дивное место располагалось, в принципе, не так уж далеко от самого прекрасного на земле озера Байкал, но и, в то же время, на километры вокруг – ни души. Лишь редкие обветшалые старушечьи избушки встречались время от времени, если свернуть с трассы М55 «Байкал» и двигаться южнее, к этому прекрасному местечку в течение сорока километров по бездорожью, что занимало в среднем полтора часа. Они разведали это место в конце апреля, а уже в середине мая весь их Мобильный Мир, заключавшийся в двух вместительных внедорожниках, один из которых тащил за собой их любимый прицеп-дом, а другой – просто грузовой прицеп, напичканный всяческим обиходным скарбом, высокоплане и безразмерной, но всегда следовавшей за ними любовью. Сперва они одним большим марш-броском за одиннадцать дней, чтобы не слишком спешить, перевезли туда всю свою наземную технику, заодно и посетив по пути несколько интересующих их городов, дабы бегло с ними познакомиться. За неделю они разобрались с «новосельем» и облюбовали уютный краешек того самого цветочного луга, поставив свой мобильный дом под небольшими сосенками, что росли плотной стеной у самой кромки луга, в десяти шагах от прозрачного ручейка, вода в котором была такая же прозрачная как и талая вода с ледников. За соснами, под которыми стоял их прицеп «Бюрстнер», начинался густой смешенный лес, ограничивавший поле с южной и восточной сторон. Северная кромка луга переходила в холмы, плотной грядой уходившие километров на шесть-восемь вдаль, ну а западная его сторона ограничивалась узенькой и совсем неглубокой речушкой, через которую бобры старательно перекинули настолько широкую и прочную «плотину», что достаточно громоздкая техника в виде запряжённых во внедорожники прицепов играючи её преодолевала. Затем в течение пяти дней Ник доставил туда и свой любимый высокоплан, вылетев регулярным рейсом из Иркутска в Москву, а уже из Москвы небольшими ежедневными перелётами по полторы тысячи километров в сутки «пригнал» свою летающую малютку прямо к дверям их Мобильного Мира. Картина была дорисована! То, о чём сперва он один, а затем уже и они вместе мечтали несколько лет, наконец-таки свершилось.

Едва пропеллер перестал вращаться, Ник открыл фонарь высокоплана, и тотчас же свежий утренний, благоухающий цветами воздух пахнул в кабину. Ник вдохнул так глубоко, насколько это было возможно, и в очередной раз поймал себя на мысли, что все те тяготы и испытания, конца которым он не видел ещё какие-то пару лет назад, остались в прошлом. Нет, он вовсе не боялся вспоминать о них и уж точно не проклинал. Напротив, он чуть ли ни с некоторым трепетом периодически вспоминал о них, понимая каждый раз, что если бы не они, то едва ли он со своей Любимой находились бы сейчас тут, в их собственном раю, ради достижения которого они и родились на этой Земле.