Ведовская страсть

Селиванов, ругая себя последними словами за трусость, оставил Милану в одиночестве, поспешив покинуть место своего позора. Уезжая, он успел заметить, как в дивных глазах змеедевы появились дрожащие влажные капли.

Дмитрий не любил женских слез, не умел утешить. Он торопился сбежать не только от Змиуланы, но и от того отвращения, что вскипело в нем при одной мысли о прикосновении к змеиному телу.

Это был первый за прошедший месяц рассвет, который Милана и Дмитрий встретили порознь.

Глава 13

Любовь — единственное чувство, в котором все истинно и все лживо; скажи о ней любую нелепость — и она окажется правдой.

Никола-Себастьен де Шамфор

Милана избегала встреч с Дмитрием, и ради этого отказалась от созерцания рассветов и закатов.

Но он приходил каждый вечер. Милана предполагала, что Дмитрий и не замечает ее отсутствия, наслаждаясь видами в одиночестве. Из своего укрытия она наблюдала за этим мужчиной, ставшим загадкой даже для нее. Он поражал ее тем, что в нем удивительным образом уживались цинизм и милосердие, щедрость и практичность, безрассудство и стабильность. Дмитрий был словно соткан из противоречий.

А еще своим нечеловеческим взглядом Змиулана ощущала, насколько он силен. Так силен, что может сделать невозможное, но пока сам не знает об этом.

Милана чувствовала, что с каждым днем в Дмитрии все больше пробуждается сила, но ему предстояло пройти еще немало испытаний, прежде чем свет, заключенный в нем, рассеет тьму предрассудков и взглядов, навязанных им самому себе.

Десять долгих ночей Милана, все чаще отвлекаясь от звезд, разглядывала особенного человека, находившегося недалеко от нее. И сидя в инвалидном кресле, Дмитрий являл собою пример мужественности и силы. Его русые, коротко остриженные волосы, высокие скулы, голубые глаза и волевой подбородок притягивали к себе ее взгляд; рельефные плечи с четко обозначенной под тонкой рубахой мускулатурой, рождали в теле девушки неведомое доселе томление.

Осанка Дмитрия будто заявляла: несмотря на доступную роскошь, он вовсе не изнеженный представитель современности современности, которых Милана встречала раньше. Да, его руки были ухожены, но не избалованны бездействием, а щетина, отросшая за последние дни на подбородке, только прибавляла ему шарма.

Милана видела, что Дмитрий постоянно находится на стороже. Его плечи были напряжены, а взгляд постоянно ощупывал пространство вокруг, словно в поисках чего-то. «Неужели хочет увидеть меня?» — думала Милана, и от этой мысли ее человеческое сердце тревожно стучало, рвалось из девичьей груди.

Но Дмитрий ее не звал, и она тоже молчала, наблюдая из своего убежища. С каждым днем ночной гость становился все более мрачным и, в конце концов, сдался первым.

— Выходи, перестань прятаться! — крикнул он.

Громкое эхо подхватило его слова и прокатило их по храму.

— Зачем? — спросила Милана из укрытия.

— Ты обещала помочь мне, а сама скрываешься.

— Я могу помогать тебе и отсюда.

Дмитрий задумался и принялся осматривать стены храма в поисках того места, откуда доносился голос Змиуланы.

— А я считаю: тебе полезнее находиться рядом.

Милана не поддалась на эту уловку.

— Даже если мое обличье вновь будет наводить на тебя ужас?

— Свой страх можно побороть лишь одним способом: победив его! — громыхнул Дмитрий.

— Хорошо, — согласилась Милана, — я выйду и пообещаю, что не буду тебя просить прикоснуться ко мне. Но ты должен помнить, что как раз-таки моя нечеловеческая сущность помогает исцелять людей.

— Я это учту, — согласился Дмитрий. — Выходи.

Змиулана легким движением руки сняла защитный барьер, отгораживавший часть храма от посторонних. На долю секунды взору Дмитрия открылась небольшая зала, расположенная слева от входа.

Следом потайную комнату заволокла легкая дымка, и видение исчезло, а на свету осталась лишь плотная деревянная стена, ничем не отличающаяся от других уцелевших частей храма.

Милана застыла напротив Дмитрия и долго смотрела на него испытующим взглядом, не решаясь заговорить первой.

— Не нужно меня гипнотизировать, — заметил Селиванов, — я и так полностью в твоей власти.

— Разве? — переспросила чаровница.

Дмитрий иронически хмыкнул.

— Еще бы, ведь именно от тебя зависит, смогу ли я полностью восстановиться.

— Не от меня — от тебя, — предупредила Милана. — Ответь честно: только это удерживает тебя здесь? Все, чего ты жаждешь — это иметь прежнее тело?

Дмитрий посмотрел на нее как на полоумную.

— Ты говоришь так, будто быть инвалидом — сущий пустяк.

Милана осталась непреклонной.

— Ты не ответил.

— Сам не знаю, зачем я здесь, — вздохнул Дмитрий. — Скоро рассвет. Пойдем, нам пора.

Следуя примеру Дмитрия, Милана остановилась в проеме разрушенных ворот и замерла в ожидании ежедневного чуда.

— Что это за комната: та, в которой ты пряталась? — спросил Селиванов.

Слабая улыбка осветила лицо Миланы, отразилась в ее прекрасных глазах.