Ведро, тряпка и немного криминала (СИ)

В память телефона забито несколько странных незнакомых номеров («Даня Г.», «Вова Р.», «Лена М.» и «ОНА»), лично я занесла туда Катьку, соседку, директора, ну и, конечно, самого следака. Тот зафиксирован как «аМ». «М» это мент или мопс, «а» я добавила для того, чтобы удобнее было искать. Федор Иванович, кстати, велел брать телефон в любое время дня и ночи, и абсолютно не важно, чем я при этом занимаюсь (нехилая у них там программа защиты свидетелей, да?). Кстати, сейчас потрепанный аппарат издает мерный писк (странно, что я вообще его услышала), а на экране горит пресловутый «аМ». Так… взять, не взять? С одной стороны расположилась красная, гневно орущая, потрясающая кулаками Василиса Петровна. С другой… вдруг у Хучика что-то срочное?

Решившись, выуживаю телефон из пакета, нажимаю зеленую кнопку и прижимаю аппарат к уху, машинально отметив, что Галькина мама на какой-то момент прекращает поносить меня и мою родню (видимо, в шоке от такой наглости).

— Алло!

— Марина? Это Федор Иванович, — ой, а голос-то у него не особенно добрый.

— Да как ты смеешь, ты, дрянь!.. — это уже Галькина мама впадает в истерику. Не нравится, видимо, что я уделяю ей мало внимания, а в последнюю минуту так вообще воспринимаю ее матюки как фоновый шум. Хорошо, хоть руками не трогает: думаю, брезгует. И это не потому, что я такая грязная, просто она повернута на чистоте. Судя по Галькиным рассказам, с нее вполне станется устроить потом тотальную дезинфекцию.

— Марина! Вы дома?..

— Не совсем! Василиса Петровна, успокойтесь! — напрасно я это сказала. Галькина мама заводится еще больше, с отвращением тыкает в меня пальцем (ну вот, опять эту кофту придется стирать, теперь у нее карма плохая) и…

Все смешалось в доме Облонских.

— Правильно, выметайся отсюда, «цензура»!!

— Ай, не трогайте меня, я…

— Марина, вы где?!

— «Цензура»!..

— …уже ухожу… Федор Ивано…

— Не трогай вешалку, ты!

–..вич, я сей…

— Да что там у вас за вопли?!

— ….час, уже ухожу.

А дальше меня выталкивают на лестничную площадку, Василиса смачно плюет следом (не очень прицельно, наверно, просто продемонстрировать свое отношение — как будто и так не понятно), и я, отдышавшись, получаю возможность поговорить со стражем правопорядка:

— Федор Иванович, простите… уф… была занята.

— Хорошо, — с какой-то странной интонацией произносит следак и спокойно (вот что значит ментовская выдержка!) добавляет, — где вы находитесь?

Цепляюсь за перила и начинаю спускаться вниз. Надеюсь, в обратную сторону это будет не так противно, а то подниматься на четвертый этаж, когда тебя только что выписали из больницы — то еще удовольствие.

— В гостях… вроде того. Правда, сейчас меня уже выгнали.

Угу, вытолкали взашей, и чуть не пинками сопроводили. Причем совершенно незаслуженно! Вообще-то я сделала все, что должна была сделать, и даже чуть больше! А Галькина мама могла хотя бы дослушать историю до конца. Конечно, кидаться на всех подряд куда проще, чем искать настоящего преступника!

— В последние двадцать минут? Сорок? Час?

— Ну… сорок не знаю, но двадцать минут вроде да. Я, конечно, была без часов…

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Может. Только, боюсь, не будет. Вы же слышали ее вопли на заднем фоне.

Следак молчит около минуты (похоже, что в это время он занимается какими-то другими делами), после чего негромко произносит:

— Где именно? Вы мне нужны.

До вашей покорной слуги не сразу доходит, что Хучик действительно обращается ко мне (мало ли с кем он еще разговаривает), и ему приходится повторить.

— Где вы? Оставайтесь на месте, сейчас за вами приедут.

Называю адрес Галькиной матери, выхожу из подъезда, усаживаюсь на какую-то большую, наполовину вкопанную в землю конструкцию, видимо, заменяющую местным бабулькам скамеечку. Слышу, как Хучик называет кому-то адрес и думаю, что если никогда не видеть его вживую, по голосу можно вообразить какого-нибудь накачанного брутала. И тут такой облом, хе-хе-хе. А вот интересно, зачем ему я? Ой, что-то плохие предчувствия…

Когда во двор наконец заезжают менты, я успеваю вволю налюбоваться окрестностями, пересчитать всех попавшихся кошек (три штуки) и выслушать длинную лекцию про деградацию современной молодежи. Ну, просвещают, конечно, не кошки, а две очень бойкие бабки, присевшие на той же «скамейке», а роль молодежи таинственным образом отходит ко мне. И только я начинаю улавливать суть претензий, как к нам подъезжает болотно-зеленая «Нива» средней степени потрепанности с двумя незнакомыми следаками внутри.

Усаживаюсь в машину, везут куда-то за город, куда конкретно — не говорят (точнее, отделываются ничего не значащими фразами вроде «Федор Иваныч расскажет»). Вскоре мне и вовсе становится не до расспросов, потому, что нормальная, асфальтированная дорога заканчивается: появляются жуткого вида колеи и ямы, и наша «Нива» скачет по ним, как сайгак. В итоге мы приезжаем на какую-то старую дачу, где весело суетится толпа мужиков с Хучиком во главе.