Ведун

— Как же все-таки тяжело править этим дремучим государством! Хорошо Римскому кесарю с его неконтролируемым абсолютизмом! Хотя, если подумать, одному без помощи бояр управиться с шестой частью суши было бы тяжко.

Плеснул вдогон золотистой жидкости на донышко стакана, лихо дерябнул, прищурился от удовольствия и убрал бутылку со стаканом обратно в сейф. После чего направился к своему рабочему столу и, усевшись в кресло, нажал кнопку вызова личного адъютанта. Тут же в кабинет вошел подтянутый мужчина в форме полковника от инфантерии.

— Елистрат Кузьмич, зови следующего. Кто у нас там?

Глава 8

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

С. А. Есенин.

Двадцать один, двадцать два, двадцать три. Уф-ф! Всё, выдохся, больше отжаться не в силах. Поднялся на ноги, встряхнул усталыми передними конечностями и присел на колоду для колки дров. Прогресс, однако. Еще неделю назад не мог подтянуться на турнике больше трех и отжимался всего десять раз. Теперь делаю аж целых шесть подтягиваний и вот, двадцать три отжимания. Получается, чисто математически сила моя удвоилась. А еще выносливость возросла, по утрам пробегаю вокруг избы Егоровны не три круга, а целый десяток. Мне бы индивидуальный игровой интерфейс с циферками, где всё четко расписано сколько HP, сколько MP, на сколько наполнен бар выносливости и прочих показателей моего персонажа. М-да, мечты, мечты! К сожалению, я не герой компьютерной игры, где можно получать очки прогресса и вкладывать в свое развитие. Вылезти из игровой капсулы, о которых так много пишут литературные футурологи, я не могу. Не изобрели еще подобного чуда в той моей реальности, а в этой у нас даже радио не придумали. Да что там радио, звук записывать посредством фонографа не научились. Где тот Эдисон? Здесь только паровозы с пароходами дымят черным дымом. Греты Тунберг на них нет, засоряют, понимаешь, атмосферу оксидом углерода, да сернистыми газами. Ужо б она им показала кузькину мать. Устроила бы очередной крестовый поход детишек.

Я представил, как куча недорослей будто саранча кувалдами, ломами, кирками и прочим шанцевым инструментом курочат железнодорожные пути, уничтожают поезда, фабрики, заводы. А неугомонная Грета кричит что-то нецензурное, чего она в своем счастливом детстве знать не должна.

Аж головой тряхнул, отгоняя навязчивый образ. Ладно, хватит стебаться над больными детьми. Здесь, слава богу вам не там.

Поднялся с колоды, потянулся. Вроде бы усталость прошла. Все-таки детский организм не в пример взрослому, хоть устает быстрее, но и на восстановление времени тратится значительно меньше. Казалось бы, пять минут назад был ни на что не способен, эвон опять живчик хоть куда. Еще раз потянулся, вдохнул напоенный ароматами цветущих растений воздух. Весна в полном разгаре. Абрикос слива отцветают, груша, вишня будто облачка белые, на яблонях только-только бутоны появились.

С момента памятной эпопеи с осетром прошло две недели. На следующее утро после разделки рыбины мне впервые в двух жизнях довелось попробовать употреблять икру ложкой. Набив рот ценным продуктом, я тут же сообразил, почему Павел Артемьевич Верещагин так пренебрежительно к нему относился. Кому как, а мне черная в столь большом количестве и без хлеба с маслом показалась едва ли не отвратительной. Я, разумеется, не выплюнул, прожевал и с трудом усвоил. Впоследствии стал более осторожно относиться к поеданию деликатеса. Только тонким слоем на хлеб с маслом, или завернутый конвертиком блин. Слава богу, хлеб и блины на столе присутствовали, и масло сливочное (его здесь коровьим называют) также имелось в достаточном количестве.

Вечером Егоровна рассказала, что весть о пойманном осетре распространилась на все близлежащие окрестности. Как результат, все население высыпало на заливные пойменные луга в надежде обнаружить еще одну или несколько рыбин. Были обследованы абсолютно все бочаги и самые малые лужицы. Не случилось. Мой осетр оказался единственным на всю реку. Как ни крути, выходит, я счастливчик.