Ведун. Книга 1.

Благодаря находчивости и изобретательности своего ведуна, вятичи отбили очередное нашествие и по-прежнему оставались в числе непокорённых хазарами племён. Накатывала зима и теперь до самой поздней весны их возвращения можно было не опасаться. Зимой они воевать не любили. В лютый мороз и по непролазно глубокому снегу их конница была бесполезна. Все могли, наконец, вздохнуть спокойно. Похоронив Малого и других павших воинов, Вятко распорядился устроить славную тризну по погибшим, а затем и пир в честь победы. Погуляли на славу. Но на этих празднествах не было главного виновника торжества – ведуна.

Андрею было плохо. Переломы заживали с трудом. Какие-то внутренности были точно отбиты. Он не знал, что именно, но внутри всё болело и он часто харкал кровью. А в довершении всего в рану на ноге, вероятно попала инфекция. Она загноилась и, несмотря на все усилия знахарей, нога сильно распухла и болела. С каждым днём ему становилось всё хуже. Вольно или невольно, но в голову лезли самые мрачные мысли. Неужели ему суждено всё-таки сдохнуть в этом забытом Богом веке, среди дикости и варварства? И это в расцвете лет! Ну, за что ему такое?

Весна не отходила от него ни на минуту. Иногда казалось, что она угасает вместе с ним.

- Да, Андрюха, дела плохи, - озабочено вздыхал Василий возле постели больного, - Я конечно, не специалист, но – похоже у тебя заражение. Может это гангрена или ещё что? Но ты не дрейфь, мы что-нибудь придумаем. В самом крайнем случае можно ведь и ногу ампутировать.

- Да что тут можно придумать? - Андрей отвернулся к стене, чтобы не видеть заплаканного лица Весны, - Тут антибиотики нужны, операция, инструменты, капельница и современные врачи. А где здесь взять всё это? В этом веке, при их уровне медицины, ампутировать ногу – всё равно, что убить. Нет Вася, похоже моя песенка спета. Прошу тебя, позаботься о Весне. И ещё. Если вдруг, когда-нибудь, ты сможешь вырваться отсюда и вернуться в наш мир, пожалуйста, навести моих родных и расскажи им всё. Адрес и все документы - у меня в портфеле, - он грустно улыбнулся, - Я тебе его завещаю.

- Не дури, ты сам всё это ещё сделаешь.

- Нет, Вася со мной покончено. Пообещай мне, прошу тебя.

- Хорошо. Я – обещаю. Но ты ещё поправишься. Вот увидишь. Не сдавайся. Ты же – ведун, любимец Богов.

- Теперь мне это вряд ли поможет.

К ночи ему стало ещё хуже. Начался жар, он метался в бреду по постели. Всё болело нестерпимо, а голова раскалывалась на тысячи кусочков.

- Боюсь, ему этой ночи не пережить! – рыдала Весна на груди у знахаря Матея.

- Всё теперь в руках Богов, - вздохнул тот.

*****************

Глава 33.

Глава 33.

Андрей снова слышал голоса. Кажется, это уже было с ним однажды, в один из самых первых дней его пребывания у вятичей. Тогда он вот так же валялся после ранения хазарской стрелой. Он опять словно бы находился между двумя мирами, между реальным и нереальным, между жизнью и смертью. Он отчётливо слышал голоса прямо над собой: «Ну теперь то пришло, наконец, его время?!» - нетерпеливо спрашивал один голос, с каким-то неприятным тембром. Андрей почему-то вдруг понял или просто почувствовал, что он принадлежит Смерти или чему-то подобному. Он понятия не имел о том, ЧТО там такое есть. Но ОНО явно не было его другом. «О нет, погоди немного. Ещё не время. Он ещё не выполнил своей миссии!» - властно отвечал другой голос, гораздо приятнее на слух. «Но он не дал вам своего согласия! Сколько ещё ждать?» - настаивал неприятный голос. «Ещё один день» - отрезал второй.

Чертовщина какая-то! Андрей изо-всех сил пытался понять, что же вокруг него происходит. Хотя, какая, к лешему, теперь разница! Внутри всё словно жгло огнём, а тело будто разваливалось. Он медленно погружался в какую-то мучительную пустоту. Голова уже ничего не соображала, а тело ничего не хотело. Ему было так плохо, он испытывал такую дикую физическую боль, что готов был уже сдохнуть прямо сейчас, лишь бы только прервать эти невыносимые страдания. Никогда бы не подумал, что это может быть так мучительно.

Сначала он всем своим естеством испытывал жуткую панику. Жизненные нити рвались медленно и неохотно. Разум и тело изо-всех сил ещё цеплялись за жизнь и судорожно искали пути спасения. Искали и не находили. Затем паника в один момент сменилась какой-то апатией и безысходностью. В глубине души появилась даже какая-то злость – ну сколько можно?! К чему столько мучений? Раз уж, всё равно, суждено, то скорее бы уж!