Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина зла. Заклятие предков

– Ну, так нарисуй мне записку, что не допустил, да я домой пойду, – пожал плечами Олег.

– Щ-щас-с-с… – Стражник исчез, появился снова: – Нетути в ш-ш-спишке…

– Ну, и леший с ним, – пожал плечами Середин. – Мне главное отписку иметь. Что приходил, но не пустили. Чтобы было потом, чем перед Олесем Руслановичем оправдаться. А то как бы не обиделся.

– Ш-ш-с-сфать-то тебя как?

– Да чтоб тебя икота мучила до нового года! – вспылил ведун. – Олегом меня зовут, князю слово взял, что в гости приду! Отворяй калитку или отписку малюй, что не пустил!

– Ик! – неожиданно содрогнулся привратник. – Ик! Ч-час… Спис… Ик! Иски пос… Ик!

Он нырнул под окошко, спустя минуту поднялся:

– Нету в спи…

– Прокляну! – взорвался Олег и саданул по калитке ногой. – А ну, боярина зови, или кто там у вас за караул отвечает! Чтоб у тебя жила стояночная не поднималась ни в ночь, ни в обед, ни в ранний час!

Стражник нырнул куда-то вниз, и через окошко донеслось:

– Ик! Ик!..

Ведун раздраженно сплюнул и оглянулся на ближние дома – там в слюдяных окнах разгорался свет. Пригласил, называется, князь в гости! На постоялый двор, что ли, возвращаться?

Внезапно калитка приоткрылась, за ворота вышел худощавый и низкорослый горбун, одетый, однако, в дорогую парчу:

– Ты, что ли, ведун, о котором тут днем бояре болтали?

– Я, – кивнул Олег.

– Сказываешь, князь в гости звал?

– Если передумал, – пожал плечами Середин, – так я свалю, не обижусь. Дел у меня своих хватает, и все срочные. Не хотел только, чтобы меня в нарушении слова обвинили.

– Ничего про тебя Олесь Русланович не сказывал… Однако же, заходи, – посторонился горбун. – Поутру спрошу.

– А ты кто? – не спешил внутрь ведун.

– Ключник я княжеский, Ослабля. Ты проходи, у меня хлопот много, а помощников ныне мало осталось…

– А ты, что, непьющий, что ли?

– И я человек, – вздохнул горбун. – Да токмо меру знаю. Коня в поводу веди: князь гневается, коли в детинце верхом ездят.

– Это лошадь, – ответил Середин, пригибаясь и проходя в калитку.

– Какая разница? – пожал плечами горбун.

Олег удержал готовую сорваться с языка колкость, огляделся. Во дворе, в пляшущем свете факелов, с трудом различались какие-то бревенчатые конструкции, похожие на буровые вышки, длинные столы, толпа народа, сгрудившаяся в самом центре. Время от времени оттуда доносился громкий лязг железа. Наверное, кто-то рубился на мечах. Под самой воротиной, любовно обнимая пергаментный свиток и равномерно икая, дрых привратник.

– На кол бы его… – мечтательно произнес ведун.

– Тогда всех пересажать придется, – хмуро ответил горбун и пнул ратника ногой. – Вставай, отрыжка болотная! Калитку запри! А ты за мной иди, да поспешай. На мне еще пир вечерний, а на ногах токмо один из трех слуг стоит.

– А хочешь, – предложил ведун, – наговор от пьянства прочитаю, чтобы не хмелел никто?

– Нет, не хочу, – неожиданно добродушно рассмеялся горбун. – Какой же это пир, коли все тверезые останутся?

Они вошли в конюшню, настолько плотно забитую лошадьми, что казалось, втиснуть туда еще одну кобылу невозможно. Однако ключник, перебирая пальцами по загородкам, уверенно открыл дверцу одного из стойл, кивнул Середину:

– Заводи. Седло токмо сними и с собой забери. Гостей много, потом разобрать не сможем, где свое, где чужое.

– Угу. – Олег торопливо расседлал гнедую, перекинул через одно плечо три сумы: одну еще из первой деревеньки, а две другие – оставшиеся от купца вместе с упряжью, на другое накинул попону и седло. Ноги сразу задрожали – и как только лошадь под всем этим постоянно ходит?

– На смотровой башне тебя положу, – сообщил горбун. – Там ночью прохладно, то пока еще места свободные есть.

Когда они поднялись по закручивающейся тугой спиралью лестнице на пятый этаж и вошли в широкое помещение с восемью бойницами – по две на каждую сторону, – выяснилось, что под «свободным местом» подразумевается кусок пола под окном. Причем пола не ровного, а сучковатого, собранного из тонких бревнышек. Утешало только то, что в таких полевых условиях ведун пребывал не один – у стен лежало еще около десятка седел и свернутых под сумки потников.

– А нужник где? – хмуро поинтересовался Олег, оглядывая местный «люкс».

– Уж не обессудь, во дворе, – хмыкнул ключник. – Сразу за воротами.

– Почему-то я именно так и подумал, – вздохнул Середин.

– Тогда устраивайся, отдыхай, – кивнул горбун и отправился вниз.

Ведун скинул седло к стене, положил туда же сумки, расстелил на полу потник, подошел к окну. И вздрогнул от неожиданности: там лежал открытый космос. Абсолютная, бархатистая чернота, поглощающая в себе любой лучик – но одновременно сверкающая тысячами, миллионами больших и малых звезд. Только спустя несколько минут Олег сообразил, что горбун не отводил его на орбитальную станцию и что в лицо ему дышит не холод беспощадного вакуума, а самый обычный ветерок. Просто перед бойницей раскинулось огромное, спокойное и ровное, как зеркало, озеро. Называть его Белым Середин в этот момент не рискнул.

* * *