Ведущая на свет

— Между прочим, чем меньше времени прошло с разрыва души — тем проще она собирается, — он произносит это таким тоном, будто соблазняет меня на что-то греховное, — так что, давай? Час работы, и у тебя и у меня — по дополнительному пайку.

— А ты помолчишь этот час? — с надеждой спрашиваю я.

— Нельзя быть настолько корыстной, киса, и так далеко раскатывать губу, — тоном проповедника сообщает мне Дэймон, — ты не слышала, что скромность — это добродетель?

— Веди уже, — сдаюсь я, — все равно болтаешь, так хоть с пользой это терпеть.

— Правильное решение, киса, — самодовольно улыбается этот наглец, будто и не сомневался, что я соглашусь.

Ну, не сказать, что «близко» оказывается таковым в реальности. Через три улицы. У меня вообще возникает ощущение, что Дэймон идет наудачу, и на самом деле никакой разорванной души он не чует, но… Но потом он останавливается, и я даже ударяюсь носом о его локоть.

— Три шага влево, — просто произносит он, и я подчиняюсь. Ищейка у нас он, я не чую тут души, а просто так брести по улице, и ждать, пока в неё слетятся клочья души — совершенно непродуктивно.

Первая крохотная искорка зажигается на самой поверхности шара. Потом — она опустится в глубь, а еще позже мы сдадим этот шар в Лазарет Отравленных Душ, где эти шары держат в сосудах со освященной водой, чтобы души в них быстрее восстанавливались.

— А я думала, что ты меня разводишь, — вырывается у меня, Дэймон же корчит такую рожу, мол, как ты могла обо мне такое подумать, святоша.

Он, видимо, устал, потому что колкостей на этот раз от него выдается в три раза меньше, чем до этого. В какой-то момент Дэймон даже вдруг догоняет меня и стаскивает с моего плеча сумку с пайком и предыдущим хрустальным шаром.

— Эй… — я возмущенно вцепляюсь пальцами в ремень.

Дэймон задирает бровь.

— У тебя плечо затекло, — хмуро кривит губы он, — и ты из-за него тормозишь. А я хочу быстрее, так давай я поношу, пока ты душу соберешь.

— Там мой паек, — замечаю я, на что Дэймон в который раз за день закатывает глаза, ныряет ладонью в мою сумку, вытягивает оттуда шоколадку и шлепает мне на раскрытую ладонь.

— Все, теперь тебе хватит еды на час, а теперь ты можешь начать работать? — шипит он, забрасывая ремень моей сумки на плечо. Судя по выражению его лица — отбирать придется силой.

Мда. Непредсказуемость у этого придурочного демона — потрясающая. Впрочем ладно, хочет помочь — пускай, плечо и вправду болело. А если Дэймон вздумает спереть мой паек — мне вроде должны выдать другой, а ему прилетит хорошей такой карательной мерой, его отволокут «на сушку». Так называется профилактическое пребывание под конвоем в глубинном слое, том самом, где распяты демоны. После этой «сушки» демоны возвращаются обычно совершенно прибитые, но это помогает им держать себя в руках.

Я собираю душу.

Дэймон опять мной командует.

Шаг влево, шаг вперед, а теперь — три назад, ты прошла мимо, киса!

Кажется, что я иду по минному полю, пытаясь попасть во все абсолютно клетки.

— Семь шагов вперед, — замечает Дэймон, и я понимаю, что отошла от него достаточно далеко.

— Эй, ты точно чуешь на таком расстоянии, недоверчиво уточняю я, оборачиваясь.

— Точно, — отмахивается демон, всем видом демонстрируя усталость, и что я его величество смею задерживать, — семь шагов, киса. Там последний клок, самый крупный. Впитай его, и мы свободны. Давай скорей, я уже смертельно хочу в кроватку, поспать.

Чудный экземпляр, да?

Впрочем, я не жалуюсь, в Чистилище таких много.

Я делаю семь шагов вперед. По пути в шар слетаются маленькие, светлые клочья души. Слетаются, как ночные мотыльки на огонь. И все-таки Дэймон прав — последней в шар втискивается огромная искра, яркая, ядро души. Прекрасно.

— Дэймон, я все, — облегченно выдыхаю я, опуская руку с шаром вниз. Вот только ответа я не слышу. Оборачиваюсь, без особого удивления, в конце концов, это вполне в характере Дэймона — промолчать из вредности.

Вот только его светлости позади меня нет. И сумки моей нет. И ключей для возвращения в Чистилище — тоже не имеется, они лежали в сумке.

Кажется…

Кажется, этот гаденыш все-таки упер у меня паек!

А вот теперь начнется история о том, как долго протянет в Лондоне Агата Виндроуз, с её запахом, который очень хорошо чувствуется демонами, когда в наличии у неё — только хрустальный шар с душой и одна шоколадка из амброзии в кармане пиджака.

И как мне, черт возьми, возвращаться в Чистилище?

Первые пять минут я топаю по улице, в надежде, что это просто идиотский прикольчик, который очень вписывается в имидж Дэймона. Взять и напугать, бросить одну, без ключей, в Лондоне, а потом, когда я голос сорву, пытаясь до него дозваться, спрыгнуть откуда-нибудь с дельным видом и спросить: «Ты чего орешь?»

Типа и не уходил никуда.

Неа.

Нету. Улица пустынна и погружается в сумерки, в переулках никого нет, в какой-то момент я взлетаю, чтобы оглядеть крыши — нет, и на них моего напарника не сидит.

Черт.

Черт, черт, черт!