Веер

Я смотрел на молодого, красивого, умного парня, которого уважает едва ли не все население его маленького мирка, и понимал, что он не слишком-то счастлив. Что пусть в меньшей мере, чем у нас, но незримый пресс ответственности, зависти, неравенства существует и тут. И это может быть удача, а может быть и целиком его заслуга, что он вопреки всему остается хорошим парнем.

– Не сказал бы, что ты невезучий.

Дитриш усмехнулся.

– Я всю жизнь занимаюсь не тем, чем хочу. Семейная преемственность. Если твой прадед в голодные дни раздал все запасы продовольствия и спас город, если твой дед первым построил водохранилище, если твой отец сорок лет был мировым судьей – то и от тебя все ждут… – Он помедлил.

– Подвигов? – подсказал я.

– Да нет… Если бы подвигов! Знаешь, как мне хочется вместе с тобой пойти к этой башне? Но я не пойду. От меня ждут работы. Того, что буду таким же предприимчивым, щедрым, терпеливым, находчивым, как мои предки. Что есть такой вот уважаемый человек Аль Дитриш, к которому и город, и каждый человек может обратиться, если нужда возникнет. Даже жениться, к примеру, я просто обязан на умной, бедной и некрасивой девушке.

Я засмеялся.

– Тебе смешно. А это тоже как традиция. Как легенды проституток про влюбившегося солдата. Только тут все по-честному, Дитриши всегда брали жен умных, но из простых семей. И некрасивых.

– Та девушка в библиотеке, она красивая, – сказал я небрежно.

Дитриш покраснел.

– Ты вино пьешь?

– А то!

Он откупорил бутылку, разлил темное красное вино по бокалам. Пробормотал:

– Красивая… Она еще из богатой семьи. В родстве с правящей династией.

– Зато она умная. Хоть одно условие соблюдено.

– Дурак ты, хоть и из другого мира, – пробормотал Дитриш.

У меня вдруг возникло ощущение, что мы знакомы много лет. И я легко ответил:

– Да ты сам дурак. Ты на своем месте, верно. И подвиги твои вовсе не в том, чтобы с ружьем наперевес карабкаться в гору. Тем более что тебе-то ничего плохого Люди-над-людьми не сделали… Ты на своем месте, тебя уважают. Правильно. Так и делай то, что должно делать. Расти свои апельсины, построй какой-нибудь завод, изобрети чего-нибудь. У вас тут есть чем заняться. Снаряди экспедицию. Не на берег материка руины грабить. А дальше. Нормальные карты составьте. Может быть, вы не одни в этом мире. Если даже все материки погибли, островов-то много. Хоть узнаешь наконец, где вы живете… в Гренландии или в Японии.

Мне показалось, что у Дитриша загорелись глаза. Неужели то, что я предложил, никогда не приходило ему в голову?

– В открытом море опасно, – сказал он. – Только отчаянный человек сунется не к берегу, а в никуда.

– У нас такие отчаянные были, не поверю, что у вас перевелись. Найди капитана Ван Тао. Он очень отчаянный. И, по-моему, нуждается в деньгах. А я у него еще пятнадцать марок спер, – в приступе откровенности добавил я. – Даже больше, если с мелочью.

Дитриш улыбнулся:

– Я ему верну. И спрошу, насколько он отчаянный.

– И женись, – добавил я. – Не расстраивай народ. А то в библиотеку всякие заходят, знаешь ли…

– Туда сопливые дети и старые пердуны заходят, – буркнул Дитриш.

– Ну, дети могут и подрасти…

– Перестань, а? – возмутился Дитриш. – Ты себя ведешь будто мой отец!

– А что? Если я из прошлого, то в какой-то мере твой предок. Могу и покомандовать.

Как ни странно, но Дитриш принялся обдумывать этот аргумент всерьез. Похоже, предков своих он и впрямь уважал.

– Это только если твоя теория верна, – сказал он после размышлений. – Так что не надо тут из себя… старшего брата строить. Лучше расскажи про себя. Ну, про свой мир.

– Да что в нем интересного? – спросил я. – Работал продавцом. Если без красивых слов, то именно продавцом. Продавал компьютерные железки.

– А что это такое?

Я долго объяснял, что такое компьютер. Постепенно увлекся до такой степени, что даже кратко изложил достоинства и недостатки «Висты» по сравнению с «ХР» и высказал свою точку зрения на вечное противостояние «Интела» и «АМД».

– И это ты называешь неинтересным? – пораженно спросил Дитриш. – А ты хотел стать именно продавцом компьютеров?

– Да нет, что ты… Кто же мечтает стать продавцом…

– У нас – многие.

– Менталитет другой… Я учился в авиационном институте. На аэрокосмическом. Глупость, конечно, детская мечта. В детстве все мечтают наесться мороженого, стать летчиком или космонавтом…

– А что такое космонавт? Про летчиков я читал.

Пришлось рассказывать и это.

К своему удивлению, я увлекся еще больше. Надо же, три года отучился и вроде как все забыл. Но оказалось, где-то в памяти все хранилось. Вспоминать было и приятно, и чуть больно – вроде как о любимой девушке, с которой расстались по обоюдному согласию, но оставив что-то недосказанным…

– И ты говоришь, что ваш мир неинтересный? – воскликнул Дитриш. – Вы летали на Луну и хотели лететь на Марс. У вас весь мир можно за день пересечь! А ты говоришь – неинтересно!

– Наверное, мы привыкли. Нам все это кажется обычным.

– Вот дураки, – сказал Дитриш. – Компьютеры, самолеты, ракеты. Луна.