Веер с глазами из опала. Принц приказывает

Майкл Карл выпрямился. В усталом голосе Иоганна прозвучала некая нотка… Неужели он собирается преподнести сюрприз, на который намекал весь день? По–видимому, остальные присутствовавшие в зале тоже почувствовали это, и Кобенц выпрямился на стуле; его защитник поднял голову в парике, как собака, учуявшая запах дичи.

— Генрих Готтхем, — вызвал Иоганн. Вперед уверенно выступил молодой человек в волчьей шкуре. Майкл Карл узнал в нем человека–волка, который нес королевский штандарт как раз перед взятием собора.

— В каком качестве вы присутствовали при взятии собора?

— Его величество послал меня с сообщением к его высочеству. Я присоединился к отряду его высочества.

— Как были вооружены офицеры собора, когда они сдались?

— Они имели личное оружие. Кроме того, у алтаря мы нашли револьвер, из которого был сделан один выстрел.

Герцог подал знак, и солдату предъявили на опознание револьвер.

— Этот револьвер вы нашли у алтаря собора?

— Да.

— Вы готовы поклясться в этом?

— Да. У револьвера есть небольшое красное пятно на рукояти возле ствола.

— Когда люди Кобенца передавали его, он был вооружен?

— Нет. Они связали его.

— Желает ли защита допросить свидетеля?

Защитник за столом покачал головой.

— Профессор Рудольф Штадлитц.

Вперед выступил маленького роста сутулый человек. Он близоруко смотрел на мир сквозь толстые очки.

— Каково ваше положение в Рейне, профессор Штадлитц?

— Я возглавляю лабораторию полиции.

— Час назад вы прислали мне записку, в которой утверждается, что у вас есть важное свидетельство. Не сообщите ли его нам сейчас?

Профессор начал холодным высоким голосом:

— Пуля, убившая архиепископа, была выпущена из этого револьвера.

Послышался рокот, подобный отдаленному гулу моря. На балконах зрители вставали, чтобы лучше видеть.

— Каждая пуля несет на себе следы оружия, из которого она выпущена. Пуля, извлеченная из тела, несет следы именно этого револьвера. Сегодня утром из этого оружия был произведен контрольный выстрел, пулю сравнили с той, что убила архиепископа, и знаки на обеих пулях идентичны.

— Есть ли отпечатки пальцев на револьвере?

— Много. На стволе несколько смазанных отпечатков, но на рукояти два очень отчетливых.

— Кому принадлежат эти отпечатки?

— Обвиняемому.

— Есть ли вопросы у защиты?

Снова защитник покачал головой. Выглядел он решительно несчастным, а наглая самоуверенность Кобенца совершенно исчезла.

Иоганн повернулся к трону.

— Свидетелей больше нет, ваше величество.

— Мы их прижали, — возбужденно шептал Урич. — Они у нас на сковороде и знают это. Посмотрите на Кобенца.

Майкл Карл посмотрел. Предводитель мятежников обвис, как подушка, из которой выпустили перья. Лицо его приобрело желто–зеленый цвет, как во время сдачи в соборе.

— Защита может начать выступление, — приказал король.

— Они попытаются, — пророчествовал Урич. — Но у них ничего не выйдет, и они это знают.

Защитник произнес блестящую речь. Если бы не показания профессора, которые невозможно было опровергнуть, он вполне мог бы и выиграть.

Иоганн от лица обвинения не стал произносить долгой речи, он удовлетворился тем, что пункт за пунктом повторил все доказательства обвинения. Закончив, он повернулся к столу и впервые за много часов сел. Встал король и, сделав шаг вперед, взял со стола ивовый прут со счищенной корой.

— Милорды, — отчетливо произнес он, — каков ваш вердикт?

Зачитывая по большой книге, он одно за другим произносил имена, начиная со старейшего и заканчивая самым молодым. Один за другим они вставали и, прижимая руки к сердцу, отвечали: «Клянусь честью, виновен!»

И по мере того, как слышались эти «Виновен», Кобенц все больше и больше извивался в страхе. Его одутловатое лицо превратилось в такое отвратительное зрелище, что даже его собственный защитник отвернулся с презрением.

Наконец сел самый младший из лордов–судей. Король помолчал и снова спросил:

— Объявляете ли вы, милорды, этого человека виновным?

Как один, лорды ответили:

— Мы признаем его виновным.

Король снова поднялся на помост, держа прут высоко поднятым. Потом переломил его. В зале стояла такая тишина, что все хорошо расслышали треск ивы. Потом послышался тихий шелест, как будто все под сводчатой крышей одновременно вздохнули.

— Как в старину, когда герцог, творя справедливость, сидел под деревом, так и мы переламываем этот ивовый прут, ибо просить о большей справедливости ты не можешь. Собравшиеся лорды признали тебя виновным в измене против нас и в грязном убийстве. Поэтому в двадцать пятый день этого месяца тебя повесят за шею и будут так держать, пока ты не умрешь — да смилостивится Господь над твоей душой!

Кобенц встал и стоял покачиваясь, потом с ужасным криком упал на руки стражников, и те, шатаясь под его тяжестью, вынесли его из зала.

Глава шестнадцатая. Майкл Карл присутствует на коронации