Веер с глазами из опала. Принц приказывает

— Пришло время, — медленно сказал он, — для откровенного разговора, — он замолчал и осмотрел всех. — Если, конечно, такое здесь возможно. Вам нужны деньги, которые готова заплатить за концессию на серные шахты американская компания. Это было и остается сутью дела. И вот, так как вы знали, что Ульрих Карл не согласится на то, чтобы богатства страны перешли в собственность иностранцев, что он никогда не подпишет договор о концессии, Ульрих Карл исчез, и Совет, согласно закону, провозгласил себя регентом. И тогда вы узнали, что концессию вправе подписать только король. Граф Кафнер извлек американского принца, но потерял его, отдав Оборотню. И теперь, господа, мы на том же месте, с какого начали. Кто подпишет концессию и сделает её законной? Я пообещал поддержать претендента всем своим влиянием, потому что в Морвании больше не осталось Карлоффых. И, пока я жив, — он посмотрел прямо на маркиза, — на троне Морвании будет сидеть только Карлофф. Мой род несет обязательства, которые не может нарушить даже такой человек, как я. Но потом я кое–что услышал. Граф Кафнер, отдавали вы приказ убить Ульриха Карла или нет?

Лицо генерала Обердамна приобрело пурпурный цвет, черноволосый человек с треском рвал на куски листок бумаги. Юноша облизывал губы языком, как ящерица, которую он так напоминал. Усатый скалился ещё более заметно, и даже священник заерзал в кресле.

— Вы отдали такой приказ? — снова спросил мужчина. Только военный оставался неподвижным.

Граф, казалось, принял решение. Наконец он заговорил.

— Да, — ответил он откровенностью на откровенность, — тогда это казалось лучшим выходом. Идеи принца стали угрожать нашим планам. Но, — он помолчал, — мой приказ не был выполнен. Кое–кто опередил нас.

— Кто?

— Оборотень. Принца остановили до того, как до него добрались мои люди.

Человек в тусклом мундире откинулся в кресле.

— Значит, вы умеете говорить правду, когда хотите, мой дорогой граф. Итак, Оборотень лишил нас обоих принцев. Ну, и что же вы собираетесь теперь делать с этой американской концессией? Опять предупреждаю вас, что без подписи короля она незаконна. И клянусь вам, — голос его прозвучал особенно четко, — клянусь, что маркиз Кобенц никогда не сядет на трон, пока живет хоть кто–то, носящий мою фамилию. Можете скорее отдать страну коммунистам и сразу покончить с ней.

Маркиз наклонился и посмотрел прямо в глаза мужчине.

— Не давайте клятв, герцог Иоганн, которых не сможете сдержать.

Герцог Иоганн сладко улыбнулся.

— Когда я что–то говорю, это значит, что меня поддерживают Лауб, Карпов, Каллхант, Конве и Каптан со всем, чем они располагают.

В разговор включился черноволосый:

— Учтите, что если с герцогом хоть что–нибудь случится, «Националист» и все остальные мои газеты напечатают всю эту историю, все, о чем говорилось в этой комнате. Эта история попадет в печать и в том случае, если я утром не появлюсь в своем кабинете. И, маркиз, немалую часть досье составляют сведения о шахтах Лаубкранца.

Маркиз смертельно побледнел и как–то обмяк в кресле. Герцог Иоганн улыбнулся соседу.

— Браво, Лукранц! Если бы у нас остался хоть один Карлофф, мы могли бы выпутаться из этой неприятности.

Один из Карлоффов! Майкл Карл, стараясь не упустить ни слова, смотрел на герцога. Один из Карлоффов. Он и есть этот один. Стоит ему шагнуть в зал, и герцог сделает его королем. Пока он колебался, играя с этой мыслью, снова заговорил граф.

— У нас есть всего месяц, чтобы завершить дело, потом мы вынуждены будем уйти.

Герцог Иоганн посмотрел на него, а когда заговорил, в голосе его звучало такое презрение, что графа словно хлестнули кнутом.

— Итак, крысы думают о бегстве. Ну, я с моими сторонниками остаюсь.

Усатый наклонился вперед.

— Вы и ваши сторонники, мой прекрасный герцог? А вот я и мои сторонники покончим с вами. Хватит с нас дворян и их деяний. Пора Югу сказать решающее слово в правительстве. Дни Карлоффых и их трусливых подхалимов окончены. Править будет народ.

Герцог глянул на него, как на какое–то странное животное.

— Править будет народ, — мягко повторил он. — Ну что ж, может, он не натворит того, что мы. Но чтобы добраться до трона, ему придется взбираться на стену, товарищ Камп, а я считаю, что он к этому ещё не готов. Вы знаете, что это за стена?

Вместо ответа Камп что–то проворчал.

— Эта стена, — спокойным и холодным голосом продолжал герцог, — состоит из тел всех дворян и верных людей королевства. Мы все помним Россию, Камп, где, по–видимому, у вас были кое–какие дела. А предупрежденный вооружен. Вы застанете нас готовыми?

Камп фыркнул.

— Я говорю правду. Вы ещё увидите красный флаг над крепостью.

— Уже поздно, — торопливо сказал граф.

Герцог Иоганн, Лукранц и Камп поняли намек. Камп, бегло пожелав доброй ночи, вышел, герцог и Лукранц последовали за ним, но не так торопливо. Потом вышел маркиз, ужасно нахмурившись, и маленький человек в алом, по–прежнему сжимающий крест.