Вейн

Немного согревшись от быстрой ходьбы, она осмотрелась. Куда идти и что искать в мертвых землях, Вейн не знала. Она старалась не задумываться, не вспоминать и даже не чувствовать, потому что любая мысль грозила обернуться новым потоком слез. Одно только понимание, что она идет по Мертвой Земле, населенной Перерожденными, повергало ее в ужас. Правда, пока никого из местных она не видела. А уже через пару часов Вейн начала думать, что было бы неплохо встретить хоть кого-нибудь, кому можно задать вопросы. Пусть и перерожденного.

Вокруг девушки все так же темнел чахлый редкий лес, с покореженными осинами и низкими сосенками, облепленными туманом. К нему Вейн уже тоже успела привыкнуть, даже перестала вздрагивать, когда он проплывал мимо, словно призрак. И по-прежнему никаких признаков жилья или людей. Или Темных.

Вейн шла, пока не почувствовала, что силы иссякли. Они просто закончились, и ни единого шага она больше сделать не сможет. Девушка села на мох, подтянув ноги и обхватив их руками. Раздраженно подумала, что могли бы и плащ какой-нибудь выдавать, а заодно и карту местности, раз уж сама Тьма выбрала ее.

— Никакой заботы об избранниках, — пробормотала она себе под нос. В животе заурчало. Значит, и чувство голода Тьма тоже не отменяет. Это грустно.

Противный туман плавал рядом, задевал холодными кусками белесого нечто, и Вейн отмахивалась от него, как от назойливых мух.

— Есть тут кто-нибудь? — пробормотала она.

В странном лесу было по-прежнему тихо. Ни птичьих трелей, ни шороха звериной поступи, ни шуршания белок в раскидистых лапах ели. Тишина. Мертвая.

Вейн передернула плечами. На нее накатила слабость, охватило оцепенение. Ни двигаться, ни даже думать сил не осталось. Вейн не заметила, как ее глаза сами собой закрылись…

«Посижу немножко и пойду дальше…» — подумала она, погружаясь в дрему.

…Яркий солнечный свет льется сквозь витражные окна. Как удивительно, но в Храме Света пусто. Где же все люди? Вейн идет по проходу, прислушиваясь к гулкому эху шагов. А впрочем, какая разница? Она поднимает глаза и видит впереди Его. Своего нареченного. Своего единственного. Любимого. Александра. Она спешит к нему, торопясь как можно скорее оказаться рядом. И он подхватывает на руки, целуетв шею, щеки, губы… но почему-то ей холодно. А Ксандр все целует, и ей становится все хуже от его поцелуев…

И странно, ведь ее нареченный — Леран… А Ксандр умер.

Вейн открыла глаза и от неожиданности заорала от ужаса. На нее всем телом навалился мужчина и жадно облизывал ее лицо и шею. На ее крик он почти не отреагировал, лишь на миг поднял голову, и Вейн снова заорала, увидев совершенно нечеловеческое лицо. Оно было похоже на алебастровую маску, восковой слепок с настоящего лица. В нем не было ни одной живой черточки и ни одной краски. И глаза… в них совсем не было радужки. Чуть желтоватые белки пересекались одной вертикальной чертой — красной. Перерожденный. И, кажется, он собирается ее выпить.

Вейн дернулась прочь, не чувствуя, как затрещало платье. Сама не поняла, как вырвалась из его захвата и понеслась по лесу, молясь вирам, чтобы не споткнуться о какой-нибудь корень. Черная тень догнала ее уже через десять шагов и снова молча повалила на землю. Темный прижал ее к земле, прямо к мокрому и склизкому мху, сдавил, чтобы она не дергалась, и снова припал губами к ее шее.

— Пусти! — заорала Вейн, отчаянно молотя ногами и руками.

Перерожденный ей не ответил. Он вообще не произнес ни слова, и сейчас Вейн отчетливо понимала, что он действительно мертвый. Кажется, даже тока крови и дыхания его она не улавливала. Тяжелое холодное тело вдавливало ее в землю. Она вдруг подумала, что это к лучшему. Ну куда она идет? Зачем? Что ждет ее впереди? Она проклятая, и самое лучшее для нее — умереть. Хотя разве она умирает? Ее целуют… Целуют… Губы Темного так нежны, так сладки… Почему он целует шею? Она хочет подставить ему губы. Или грудь… все тело… Он целует…

Только один мужчина целовал так, что кружилась голова…

Ксандр. Но он умер… почему-то. И теперь есть этот Темный, и его поцелуи нежны…