Вейн

– Цыц, – добродушно одернул Грин. Скинул с Юрки одеяло и крикнул васякам: – Воды теплой, и побольше!

Дан хлопнул Егора по плечу.

– Вот что, парень, пошли со мной. Нечего тебе тут делать.

Грин, потянувший было с Юрки футболку, остановился и снова прикрыл его одеялом. Повернулся к Егору.

– Да, если нормально себя чувствуешь, сходи, поможешь.

– Но…

Дан ухватил за локоть и поволок за собой, пришлось подчиниться.

Васяки суетились рядом, пока шли по деревне, потом отстали. Там, где тропка вливалась в дорогу, отцепился последний – подросток, раскрашенный под мухомор.

Егор покосился на спутника. Вейн шагал расслабленно, разве что не насвистывал. Арбалет, однако, он взял с собой.

– Я видел вашу записку, – сказал Егор.

Дан вопросительно поднял брови.

– У Михаила Андреевича. Что это не ваша война.

– Ужас! – Вейн закатил глаза. – Мне раскаяться и заплакать?

Егор растерялся.

– Но вы же всех бросили!

– Угу. Ах, какая я сволочь! По морде мне, по морде!

Егор сжал кулаки. Не бросаться же в драку, в самом деле!

Дан насмешливо посмотрел на него.

– Вцеслав жив. Какие проблемы?

Действительно! Егор сердито прибавил шагу, обгоняя вейна. Заблудиться он не боялся: дорога одна, и на горизонте виднелось строение. Головки хвоща щелкали по штанинам. Зацепился репейник, оставив колючий шарик. Содрал его, смял в кулаке.

– Шэт! Ох, я дурак! Парень, постой!

Егор оглянулся, вейн догнал его.

– Юрка отдал тебе амулет, верно?!

– Да.

– Он же лечит! Быстро, я с ним вернусь, а ты беги в «Перекресток».

Егор помедлил.

– Ну! Я знаю, как с этой штукой обращаться! Или… забрали? – В глазах у вейна метнулась паника.

Каменный полумесяц никого не заинтересовал, это часы сняли в первый же день. Но Егор на всякий случай надорвал боковой карман и спрятал амулет в дыре, привязав шнурком к подкладке. Когда накатывало отчаяние, доставал, вертел в пальцах, и становилось легче. А может, просто казалось.

– Вот, – Егор вытащил Юркин подарок.

Дан рванул из рук, треснула ткань.

– Развязать нужно…

Но вейн уже полоснул по шнурку ножом.

– Давай в «Перекресток».

Убежал.

«Чего я сразу не сообразил?» – с досадой подумал Егор. Знал же: дорога, исцеление, надежда.

Повернувшись, пошел к трактиру. Стрекотали кузнечики. Где-то вдалеке слышались голоса, стук молотка по железу. Пахло свежескошенной травой и коровьим навозом. Егор вдохнул с наслаждением. Он – живой! Не удержавшись, сорвался на бег. Ветер взъерошил волосы, раздул ворот футболки. Горизонт – вот он, руку протяни! Но почти сразу начало мозжить колено, и пришлось остановиться, перевести дух.

Дальше шагал размеренно, и вскоре дорога вильнула, подводя к «Перекрестку».

Одна телега уже отъехала, две другие застряли в воротах. Спорили мужики, пытаясь разобраться, кто должен уступить. Оглушительно лаял пес, принимая посильное участие в сваре. Егор протиснулся, едва не зацепившись за ступицу. Огромный двор был занят возами, возле сарая приткнулся заляпанный грязью фургон. С визгом и воплями носились дети. Гоготали связанные гуси. Женщина распутывала веревку и на чем свет поносила зятя. Тот лениво отбрехивался из конюшни.

Егор прошел к распахнутой двери, откуда тянуло запахами съестного. Сдавило пустой желудок.

В обеденном зале дым стоял коромыслом, все столы были заняты. Толстуха-разносчица оценивающе глянула на мальчишку и кивнула в угол, где уже заседало шумное семейство. Кусочек лавки там оставался свободным.

– Туда ступай. Обедать или так, хлеба кусок?

– Мне нужен господин Тобиус.

Егор боялся, что тетка примется расспрашивать и придется терять время, но толстуха повела подбородком в сторону деревянного прилавка. Стену за ним закрывали бочонки, кувшины и бутылки, свисали заплетенные в косы лук и чеснок – дверную створку сразу и не разглядишь.

– На кухне он. Щас позову.

Тетка, составив на поднос грязную посуду, ввалилась за прилавок и пышным задом открыла дверь. Пахнуло жаром.

– Тобиус! Эй, тебя спрашивают! Оглох?

– Иду! За соусом гляди. Да куда этой ложкой?! Тьфу, баба!

Доругиваясь, вышел мужчина в холщевом фартуке. Стащил его через голову и вытер мокрое от пота лицо. Егор представлял трактирщиков полными и лысыми дядьками, но этот, хоть и был широк в кости, имел скорее излишек мускулов.

– Чего надо? – глянул внимательно из-под нависших бровей.

– Я от Грина, он у васяков. Там вейн надорвался. Грин просит набор первой помощи. Говорит, вы в курсе.

– Ну, допустим, – согласился Тобиус. – Дальше-то что?

Егор неуверенно сказал:

– Он велел спросить, не продается ли у вас славянский шкаф.

– Так бы сразу! Приготовлю. Что-нибудь еще?

– Просил привести госпожу Ласовскую.

– Ах ты! Нет ее. В Старых Крюках бабе приспичило рожать, узнали, что лекарка объявилась, вот и увезли. Пяти минут не прошло. Не встретил?

Егор мотнул головой. Откуда он знает?

– Ладно, я сейчас.

Ждать пришлось долго. Егор сидел за столом и потирал нывшее колено. Сменились соседи – шумное семейство уехало, на их месте устроились молчаливые парни. Они сосредоточенно хлебали окрошку, заедая огромными кусками черного хлеба. Егор тайком глотал слюну.

Наконец появилась тетка, махнула:

– На двор ступай.