Вейн

Михаил Андреевич – это было заметно – огорчился.

– Да, – сказал он, – не думал я, что Дан способен на такое. Могу только извиниться перед тобой, Юрий.

Тот растерялся:

– Вы-то тут при чем?

– Я – его воспитатель и своей вины не снимаю. Впрочем, не ко времени разговор, вернемся к нашим делам. Полагаю, пришли все-таки за Юрием. Но, Егор, уехать придется вам обоим.

– Никуда я не поеду! Я Грина жду!

– Алекс найдет тебя. Я отправлю вас в дальний скит, с дорогами к нему плохо, но узел есть.

– Да с какой стати?

– Описание подходит и к тебе.

– Ну и что? По нему хоть из каждого приюта по трое греби!

– Ты не прав. Но главное не это, а то, что я не могу вас защитить. Здесь малыши…

– Вот именно! А меня этот «паломник» уже видел. Решит, что где-нибудь спрятали, и?

– Скажу, что сбежали и выходка Юрия, с узлом, была пробой сил. В крайнем случае позволю обыскать монастырь.

– Но, Михаил Андреевич!..

– Послушай меня. Староста, мужик тертый, углядел: пришлый носит наручень. И вот тут, – настоятель коснулся тыльной стороны запястья, – выдавлен рисунок. Староста специально… к-хм, девицу подослал, чтобы рассмотрела. Кулак. Знак наемников и палачей из рода ареров. Вам лучше переждать где-нибудь подальше. Недельки через две вернетесь. Это всего лишь небольшая отсрочка.

Полмесяца?!

– Егор, так надо. Нам всем спокойнее будет. Я прошу тебя.

Черт возьми!

– Ладно. Поеду. Но только на две недели.

– Вот и хорошо. Значит, договоримся так: я вызвал вас, чтобы отчитать. Был вынужден отлучиться, вы воспользовались случаем, нашли ключ и ушли через узел, – настоятель кивнул на запертую дверь.

Юрка шмыгнул носом, принюхиваясь.

– Михаил Андреевич! – возмутился Егор. – Я бы ни за что не стал шарить у вас в кабинете!

– Но они об этом не знают. Вещи придется оставить – странно, если б вы явились ко мне готовыми к путешествию.

Егор пожал плечами. Куртка при нем, часы на руке, а больше ничего и нет. Только рисунки жалко.

– У меня в сумке деньги, – подал голос Юрка. – Их-то можно тишком вынуть? Мало ли что.

– Конечно, принесут.

Отец Михаил перевел взгляд с одного на другого.

– Ну, помоги вам Всевышний.

Йорина велела подготовить Гранитный зал. Ни одно другое убранство не подчеркнет блеск золота и драгоценных камней так, как глухие серые стены, на которых развешаны простенькие светильники. Вроде бы в беспорядке, но на самом деле место для каждого выбирали зодчий и ювелир. Пол – каменные плиты, не украшенные мозаикой. Мебель темного дерева, никакой яркой обивки. Все очень просто.

Коридоры, ведущие к Гранитному залу, охраняли лучшие воины дворцовой стражи. Их лица оставались бесстрастными, когда жрица проходила мимо, прижимая к груди шкатулку.

Оун и Тирий уже сидели на своих местах. Увидев Йорину, главы Воинского и Совета Старейшин одинаково нахмурились.

– Ты все-таки принесла ее, – сказал Тирий.

Йорина открыла тайник, устроенный в столешнице, и опустила туда шкатулку. Руки, освобожденные от тяжести, упали на колени.

– Это просто камни.

Она просидела больше часа, перебирая накопленное ее матерью, бабкой, прабабкой… всеми жрицами, жившими до нее. Вспыхивали огни, отражаясь в гранях. Йорина клала на ладонь огромный рубин – «Империю» – и всматривалась в его глубину, пытаясь представить женщину, заплатившую им за жизнь любимого. Рассматривала сапфир, такой огромный, что он больше походил на кусок льда, и имя ему было – «Северная королева». Подносила к лампе знаменитое «Сердце дикарки» – изумруд на редкость чистого цвета, он переходил в одной семье из поколения в поколение четырежды, пока не оказался в Йкаме. С волнением прикасалась к «Черному владыке», бриллианту удивительного стального оттенка. Он был преподнесен ее матери, но не как жрице, в благодарность, а как женщине – в знак восхищения. Йлела же спрятала бриллиант в шкатулку. Йорина могла вынуть любой камень – и он непременно оказался бы со своим именем и историей. Прочие сюда не допускались, и все жрицы ревностно соблюдали это правило. Узнай, что собирается сделать Йорина, прокляли бы они ее? Или поняли?

– Где другая? – резко спросила она.

Тирий приподнял крышку еще одного тайника.

– Хорошо. Золото!

Приблизился слуга и начал аккуратно выкладывать из мешка на стол монеты, от края до края, пока резное дерево не скрылось из виду. Сверху опустился шелковый платок.

– Зовите.

Дан вошел свободно, словно и не держался за его плечом Ури. Кивнул, сел в кресло напротив и хлопнул по подлокотнику:

– Я так понимаю, это для меня. У нас большие переговоры?

Как же запахло ненавистью!

– Да, – сказала жрица. – Это – для тебя. И вот это – тоже.

Потянула за уголок платка. Шелк легко соскользнул, и золото засветилось под лампами. У вора по имени Дан сбилось дыхание.

– В обмен?

– Конечно.

Он согласится. Двуликий, он не сможет устоять, и зря Йорина замаливала грех, перебирая в последний раз шкатулку жрицы Йкама.

Вейн сощурился, оценивая.

– Внушительно. Но, – цокнул он языком, – я вынужден отказаться.

– Да ты хоть понимаешь, сколько тут? – разгневался Тирий. – Возвращайся к себе, купи дом, посели в нем десяток наложниц и живи, не думая о деньгах.