Век

...Он игнорировал очередной красный, даже не заметив изумленное выражение лица случайно оказавшегося около светофора инспектора ГАИ. Иван влетел на мост со скоростью почти сто сорок. Слева сверкал огнями стадион имени Ленина. Теперь он уже не был стадионом - это было зеркало, огромное и переливающееся, дразнящее и манящее в свою блестящую пропасть.

- Опять ты?! Я же тебя уничтожил! Что тебе еще от меня надо! ? Не молчи, говори! Что тебе надо?! Не-на-ви-жу!!!

Иван уже не смотрел на дорогу и приближающийся парапет набережной. Он видел только свое отражение, и сейчас ему было совсем не больно...

Часть четвертая: ПЕРВЫЙ

"Забудем о течении времени; забудем о противостоянии суждений. Обратимся к бесконечности и займем свое место в ней"

ЧЖУАН-ЦЗЫ

Да, он действительно был первый, и первое, что он увидел, было солнце. Раннее утро умыло его чистой голубизной неба, и теперь оно сияло так гордо и величаво, что он даже зажмурился, окунувшись в утреннюю позолоту. Прежде не испытанное им ощущение праздника наполнило его - таким неожиданным и приятным оказалось это тепло. Хотя, "неожиданно" было не совсем верным, он догадывался, что рано или поздно должно было произойти чудо, которое согреет все его существо, он давно чувствовал это, но не мог себе представить этот источник тепла и света. Мрак покорно отступил, но он даже не заметил - он разговаривал с солнцем и оно отвечало ему...

А еще были дожди - теплые, тяжелые ливни и густые утренние туманы. Он вдыхал тончайший аромат росы и хмелел от него. Капельки влаги преломляли солнечные лучи и разбрасывали вокруг разноцветные весёлые искры. Это действительно было то, что он предполагал. Это была жизнь.

Время шло дальше и, не вслушиваясь в его поступь, он жил тихо и неприметно, пока не появилась она, подобная теплу, что согрело его в самый первый день. Он увидел её в окне - само совершенство, с огромными голубыми глазами, и сейчас, сравнивая с ними цвет неба, он отметил для себя, что окружающем мире нет постоянных эталонов красоты. Он с отчаянием понял, что стал рабом этих глаз, ставших для него новым светилом. Как жалел он, что может лишь наблюдать и молчать, молчать ... Тогда как естество его требовало освободить душу от невысказанных слов и отчаяние понемногу обживалось в ней. Да, это было именно от чаяние, так как то, что их разделяло, не имело физических границ, которые можно нарушить или сломать, это была даже не бездна. Только видеть... А ведь сколько всего можно поведать! Он сам удивлялся, как это раньше не заме чал, что у птиц разные голоса, совершенно невинные и чистые, как она сама? Теперь же гармония, населяющая нашу жизнь, но упорно не замечаемая им ранее, открылась во все полноте, он будто прозрел и обрел способность слышать Вселенную, всю сразу! Он узнал язык ветра, подолгу вслушиваясь в его вздохи, завывания и шепот; научился различать дожди по именам, нашептывающих ему о своей скоротечной жизни и смерти; тонкий слух его ловил легчайшие вздохи травинок. Он обрел стихотворный дар! Раньше ему даже помыслить было неловко о каких-то рифмах, он с читал это ненужной тратой времени, теперь же в словах, отражающих друг друга, он видел отблеск той самой гармонии! Музыка звучала в них, и он смело творил ее в душе, заставляя редкую гостью подчиняться настроению и малейшим прихотям сердца ли, разума ли - она стала подвластна ему во всем. Это была совсем другая жизнь, о которой он даже не предполагал. Когда подкрадывалась тьма, он пытался увидеть свою мечту сквозь плотные шторы, прислушивался к шагам за стеной, злился на траву, которая шуршала и мешала впитывать каждое ловимое им слово из тех, что доносились иногда из окна. Он немного смущался, подглядывая за чужой жизнью, но ведь она редко задергивала шторы, значит, не боялась и не сердилась, если кто-то взглянет в окошко ее жизни... Он стал понемногу считать ее жизнь в какой-то мере и своей. Будто каждый день он переступал стеклянную преграду волею любви и стекло таяло... Всходит солнце - он мысленно с ней! Сонно моргает ночь звездами - он опять спешит к ней, к ней...

Однажды он подумал, что если бы вдруг она исчезла, он нашел бы ее в пении птиц, в лучах, в воздухе - во всем, везде! И тут же испугался этой мысли, умоляя некие силы не обращать внимания на этот бред, возникший от его молчаливой, созревшей любви. Утром он опять поворачивался к окну - она там! Счастье кружило ему голову. Когда он в первый раз услышал ее голос, то обрел еще большую силу в своей власти над музыкой и стихами. Он улыбался и безмолвно заигрывал с ней этой улыбкой. Жизнь была бесконечна...

Еще прошло не замечаемое им время и оставило новое знание. Был поздний вечер, сильные порывы ветра с ненавистью разбрасывали обрушивающийся с неба водопад в разные стороны. В её окне горел неяркий свет. Он чувствовал в себе крупные перемены. Ему было страшно, плохо и холодно, но если только увидеть ее, то сразу бы стало легче. Как он ждал! И когда наконец дождался, его отчаяния никто не слышал...