Век абсурда

Я начинал свой путь в 1979 году, в те времена было легче «подняться по карьерной лестнице». Коррупция была в высших эшелонах. Это сейчас мы узнаём, как жили и гуляли дети вождей, дочь Брежнева и так далее. На нашем уровне это не было так распространено, как сейчас. Сегодня, будучи НЕ коррумпированным, очень сложно подниматься вверх. Вы обратили внимание, что на всех «назначенных», к примеру, в таможне или в прокуратуре, имеются уголовные дела. Эти назначения происходили совсем недавно в наших поселениях. Неужели это один из основных показателей для работы в прокуратуре, или это способ управления и давления? Спрашивается – зачем это делается? Ответ прост – так проще управлять теми, кто на тебя работает. Однако, таким образом дискредитируются правовые органы в глазах простых людей. Нынешнее правление Республики не думает о последствиях.

Трагедия в том, что они не слушают, до них не доходит глас народа. Они думают, что люди ещё их воспринимают, верят… Нет! Это ошибка. Народ их критикует и осуждает. Ничем хорошим это не закончится.

Какие политические заявления запрещены судьям?

Не только судьям, но и прокурорам, и полицейским. По закону эти должности деполитизированы. Они вообще не должны заниматься политикой, а раз так, то и никаких политических заявлений быть не должно. Ситуация с моей отставкой, снятие меня с должности – это отдельная тема. Я никакого политического заявления не делал, и у меня есть копии документов с инициированием моей отставки. Это всё можно просмотреть.

Я объяснял, как работает Конституция. Когда объясняешь закон людям, разве это политическое заявление? Я никогда не говорил, что нужно свергнуть Президента, никогда не говорил, что нужно устроить переворот или сменить правящую власть. Всё это и есть политические заявления. Я сделал только то, что я должен был сделать.

Я считаю нашу Конституцию одной из совершенных Конституций на постсоветском пространстве. Я не говорю о Российской Конституции, там они постарались, но даже в сравнении с Европейскими странами, наша Конституция – идеальна. В своё время, когда она была принята, её изучали в Венецианской комиссии. Это было в 1994 году. После этого она претерпела некоторые изменения, но по сей день там сказано: «После роспуска Парламента в течении двух месяцев должны быть организованы новые выборы Президента». Тогда ещё Президент избирался Парламентом. Прошёл год, а Президента у страны не было. Когда я сказал, что это нарушение Конституции, Парламент начал действовать в неконституционном праве. Тогда какое именно политическое заявление я сделал?

Почему никто не стал на Вашу сторону в момент снятия с должности?

Не в интересах судей из других стран вмешиваться во внутренние дела чужого государства. Да, я мог подать в суд, но только кто бы меня судил? Те, что нарушили Конституцию? Даже имея такую должность, которая была у меня, я оказался бессилен перед беззаконием. Не только я и не только тогда. И сейчас многие должностные лица, которые честно и добросовестно выполняют свой долг, не могут себе позволить «шаг вправо, шаг влево», так как их снимут.

Я, конечно, мог обратиться в Европейский суд по правам человека с жалобой, но зная, что в этом Европейском суде есть группа лиц из Молдовы, которые занимаются предварительным пересмотром обращений граждан Республики Молдова. Там ведь не Европейский суд рассматривает жалобы и решает отклонить их или нет, это делают Молдавские представители, которых туда тоже не просто так поставили, исходя из этого – не было никакого смысла обращаться. Казалось бы, почему жалобы Молдаван рассматривают Молдаване – это странно, ведь жалобы приходят со всего мира, и почему нельзя поставить непредвзятую комиссию на каждое государство отдельно, но нет, везде абсурд и не только в Молдове.

Стоит ли отстаивать права народа ценой собственной карьеры, учитывая тот факт, что народу плевать на собственные права?

Когда уже было объявлено о моей отставке и была собрана пресс-конференция, одна из журналисток задала мне вопрос: «Как теперь Вы себя чувствуете?», – «С чистой совестью!» – ответил я… Я ни на секунду не пожалел о сделанном и даже спустя время, беседуя сегодня с Вами, я уверенно заявляю, что сделал то, что должен был сделать, и сегодня поступил бы точно так же, если бы стоял выбор.

Я ненавижу, когда мне врут. На дух не переношу лесть и подхалимство. Я не воспринимаю людей, готовых на всё ради «мнимого успеха». Я рад, что мне хватило совести и уважения к собственной профессии, чтобы не предать ни себя, ни людей, ни страну.