Век дракона (сборник)

Сделав еще шаг, Корсаук услышал странные звуки.

— Ну же, ну, где ты, выскакивай, — бормотал дорожник, оглядываясь по сторонам.

И тут это случилось. Что-то грязно-голубое, ноздреватое, похожее на плиту метров десяти в длину и метров пяти в ширину, мгновенно появилось перед Корсауком и мимоходом мазнув его по ногам, тотчас же унеслось прочь. Боли Корсаук не почувствовал, но все же посмотрел вниз и обмер. Ног у него не было. Просто не было и все. При этом безногое туловище каким-то образом не падало на землю.

Что это?!

Догадка пришла Корсауку в голову мгновенно. Отшвырнув в сторону бластер, он схватился за переговорник, для того чтобы предупредить диспетчера о том, чем является этот мир, но было поздно. Ноздреватая плита возникла на этот раз сверху и накрыла его полностью. Через полсекунды она сдвинулась в сторону и стало видно, что то место, где стоял дорожник, сияет девственной чистотой.

Девочка посмотрела на лежащий перед ней листок бумаги и увидела, что кто-то нарисовал на нем трех маленьких смешных человечков. Стерев их, она отложила в сторону ластик и задумалась. Тут ее позвали обедать и девочка ушла.

Вернувшись через полчаса, она поглядела на листок и увидела на нем еще одну такую же маленькую, смешную, очевидно, не замеченную раньше фигурку. Пожав плечами, девочка стерла и ее.

Ей много чего хотелось нарисовать. Например: принцессу и похитившего ее дракона, а также храброго рыцаря, который бы его победил.

Девочка взяла карандаш и нарисовала дракона. А принцессу и храброго рыцаря уже не успела, так как ее позвали на улицу играть в мяч. Она убежала.

А листок так и остался лежать на столе. Морда у нарисованного на нем дракона была задумчивая, словно он кого-то ждал.

Леонид Кудрявцев ЗАЩИТНЫЙ МЕХАНИЗМ

Зов пришел слишком рано и присел на камень, у входа в пещеру Друхха, терпеливо ожидая, когда тот проснется. Вообще-то Друхх всегда вставал с восходом, но сегодня восход встал раньше на целых пять минут.

Проснувшись и услышав, что пришел зов, Друхх некоторое время боролся с сомнениями. Одно он победил хитрой подножкой другое ударом в солнечное сплетение, третье хуком в челюсть в лучших традициях портовых, драк. И тогда зов ворвался в пещеру, наполнив ее по самый потолок гулкими барабанными ударами, вареными камнеедами, старыми байками, каллиграфически выписанными словами “Свобода”, пиликаньем цыганской скрипки и страхами пятилетних мальчиков.

Увидев это, Друхх вдохнул побольше воздуха и, в последний раз кинув взгляд на зеленую долину, в которой находилась его пещера, стал медленно исчезать, успев на прощанье пожелать, чтобы пещера попадалась одиноким путникам не реже двух раз в год, зеленая долина не смела играть в карты на протекающую через нее речку. Заинтересованно поглядывая в его сторону и строя глазки, прошло время. А Друхх все проваливался и проваливался в другое измерение, чувствуя себя тысячеротым, тысячеглазым и тысяченосым монстром, который умудряется проделывать одновременно тысячи дел: дышать, есть, спать, умирать и возрождаться. И все это, обдумывая одну лишь мысль о том, какую прекрасную шутку разыгрывает с людьми смерть, подсовывая им в надежде, что кто-то умрет не до конца, длинный туннель, ослепительный свет и прочие дешевые штуки.

* * *

Бункер был большой и старый. Харлам лежал на деревянных нарах, рассеянно разглядывая его неровные стены, на одной из которых была прилеплена картинка с пышной блондинкой и слушал, как снаружи грохочет гром.

“Интересно, что будет на этот раз?” — подумал Харлам. — “Хорошо бы как вчера — ванильные пирожные, а то ведь опять посыплется всякая дрянь: старые, вышедшие из употребления учебники географии, картофельная шелуха, ржавые костыли…”

Он потушил окурок и закрыл глаза.

Самым лучшим дождем был дождь, шедший на прошлой неделе. Тогда с неба падали бутылки пльзенского пива. Вот это был дождь! По всему городу шел звон, осколки бутылок впивались в стены, а по тротуарам текли настоящие реки пива. Потом, когда дождь кончился, все высыпали на улицы и стали черпать из этих рек и ручьев чем попало: ведрами, чашами, макитрами, пустыми цветочными горшками и пили, пили, пили… И ничего страшного не случилось. Все остались очень довольны. Только сотни две татаро-монголов спьяну стали штурмовать Пентагон, но там ребята сидели не промах и так им дали прикурить, что из этих степняков махом вылетел весь хмель, и они, отказавшись от своей затеи, ускакали.

Харлам встал, пошуровав в печке, подбросил несколько обломков тяжелого викторианского кресла, да так и остался сидеть возле нее. Ему было приятно чувствовать исходящее от печки тепло и неторопливо думать о том, что он здесь уже две недели и за это время хроноклазм раздвинулся еще километров на сто, до цели осталось совсем немного, дня два-три, не больше.

Дождь за окном набирал силу. Слышно было, Лак он колотит по стенам бункера. Кстати, слишком уж сильно. Нет, ванильными пирожными здесь и не пахло. Правда, на бутылки с пивом или кока-колой тоже было совсем не похоже. Скорее всего, это что-то железное.