Век драконов

На спине и на голове животного в густой черной шерсти сидели плотные и очень широкие чешуйки, расположенные, точно черепицы на крыше. Они образовывали нечто вроде крепкой и гибкой брони и служили единственным оборонительным оружием, когда животное, свернувшись в клубок, пыталось избежать, не подавая признаков жизни, нападений хищных зверей, снабженных острыми зубами.

Спустившись с дерева, Крак рассматривал неподвижный труп с большим волнением.

Он, маленький Крак, избежал, по-видимому, благодаря своему спокойствию, большой опасности. Хорошо, что он так тихо и терпеливо сидел на дереве и ждал света, ведь животное такое большое и страшное! Крак понял, что, по-видимому, животное с кем-то боролось, было ранено и пришло ночью на поляну умереть. Вокруг ящера была лужа крови.

Верные друзья изгнанника

Подняв громадные, острые когти ящера, Крак совершенно забыл о первейшем правиле предосторожности в лесах — о необходимости хранить молчание — и испустил громкий крик торжества, радуясь, что избежал, как ему казалось, большой опасности.

Три далеких крика ответили ему.

Крак, удивленный, почувствовал, как у него вдруг заколотилось сердце. Но, тут же вспомнив, что в лесу бывает эхо, которым они всегда забавлялись с братьями, быстро вернул себе прежнее хладнокровие, на минуту было его покинувшее, и засмеялся.

Однако, он решил быть осторожнее, как сделал бы на его месте всякий истый охотник. Он схватил копье и подбежал к дереву, на котором провел ночь, прислонился к стволу и, насторожившись, быстро оглядел чащу, стараясь проникнуть взором в ее таинственную глубь.

Но вот опять, — хотя теперь он и рта не открывал, — до него донеслось три крика, на этот раз, как ему показалось, более близких.

Это уж никак не могло сойти за три раза повторенное эхо. Крики, очевидно, издавали люди.

И действительно, едва Крак успел сообразить, в чем дело, как в чаще раздался шум поспешных шагов, треск сухих листьев под тяжелой ступней, шорох быстро раздвигаемых ветвей, и два молодых вооруженных человека вдруг очутились как раз против него.

— Крак!.. — вскричали эти люди, — вот и мы!

Ошеломленный Крак выпустил копье из руки, засмеялся и, так как не мог говорить от удивления и радости, то скорей прошептал, чем сказал:

— Гель!.. Рюг!..

— Да, брат, теперь мы тебя уж больше не покинем Старейший позволил нам идти с ним и отыскать тебя.

— Старейший?.. — растерянно прошептал ребенок.

— Да, это правда, — внезапно произнес за ним знакомый голос.

Крак обернулся, пораженный такой неожиданностью, и увидал в двух шагах от себя Старейшего с громадной волчьей шкурой на плечах, которую он носил, когда собирался в далекое путешествие. Он был вооружен, как для войны и охоты, а лицо его было изукрашено белыми полосами, сделанными мелом, как полагается начальнику племени.

В руках старик держал свой начальнический жезл из резного рога северного оленя.

Крак преклонил колено.

— О, отец! — сказал он. — Ты не покинул свое дитя в изгнании. Благодарю тебя!

— Помнишь, дитя, ты не оставил твоего старшего начальника тогда, на берегу реки, когда нас со всех сторон окружали дикие звери. Я вспомнил об этом. Я навсегда покинул пещеру. Видишь, я здесь. Только смерть может разлучить меня с тобой и с этими двумя доблестными и храбрыми сердцами, Гелем и Рюгом, которые умолили меня взять их с собой.

Сказав это, старец попросил у Крака объяснения кровавого зрелища, поразившего его с первого взгляда.

И, предшествуемый Гелем и Рюгом, он приблизился к ящеру, лежавшему на земле.

Крак рассказал им историю ночного посещения.

Рюг-большеухий слушал его с большим вниманием. Гель же вытаскивал между тем из лыковых плетушек, которыми были снабжены все четыре путника, пищу для утренней трапезы.

Крак быстро закончил рассказ, и все принялись за еду.

— Сегодня вечером, — сказал ему старик, — тебе уж не придется садиться, как птице, на ветку из страха перед дикими зверями, и мы поедим жареного мяса, потому что я унес с собой «черный камень», оставив «огненные палки» нашим в пещере. У них, таким образом, долго еще не погаснет очаг. Огонь, который мы зажжем для ужина, мы продержим всю ночь, и каждый вечер он будет нашим верным хранителем, пока мы будем по очереди спать на земле.

Покончив с завтраком, все двинулись в путь, в далекий неведомый мир, старик — твердым шагом, а дети — легко и весело.

Первый день счастливого соединения четырех друзей прошел мирно, без всяких приключений, если не считать охоты и поимки маленькой лисицы, кровь которой была выпита на одной из остановок.

Обучение Крака

За первыми днями пути последовало еще много других дней, то мрачных, с дождем, то светлых от падающего белого снега; солнце показывалось редко. А Старейший с внуками все продолжали идти в сторону восхода через леса, равнины, горы и долины.

Ни один день не проходил без того, чтобы Крак не получал от прародителя или от братьев какого-нибудь чрезвычайно полезного объяснения.

Он научился различать и узнавать журчание, дуновение, всякие звуки, крики, пение, свист, рычание — словом, все голоса земли, живых существ.