Век Екатерины Великой

Расставаться с ним не хотели ни Григорий, ни Екатерина, но здоровье его, а пуще всего, задуманный совместно с Орловыми и Никитой Паниным план с Морейским походом, заставили их, скрепя сердце, отпустить Алексея. Незадолго до отъезда, в день рождения императрицы Екатерины Алексеевны, граф Алексей Григорьевич был пожалован кавалером ордена Святого Андрея Первозванного. Окромя того, императрица Екатерина, с глубоким состраданием перенесшая болезнь графа Алексея, приказала выдать ему на путешествие и на лечение двести тысяч рублев. В сопровождении своего брата, графа Федора Орлова, он отправился инкогнито к месту назначения через Берлин и Вену, где и остался на продолжительное время. Всюду бывая, он периодически высылал письма брату и императрице с разнообразными важными и существенными сообщениями.

Императрица не забывала напоминать своему верному сподвижнику, Алексею Орлову, что ее волнует, как идет возложенная на него агитационная работа среди балканских народов, указывая, что надобно подготовить общее и одновременное, по возможности, восстание всех балканских народов и что разрозненное движение повстанцев не принесет никакой пользы. Подогревая его патриотический настрой и свое к нему благоволение, она писала:

«Мы сами уже, по предложению брата вашего генерала-фельдцейхмейстера, помышляли об учинении неприятелю чувствительной диверсии со стороны Греции, как на твердой земле, так и на островах Архипелага, а теперь, получив от вас ближайшие известия о действительной тамошних народов склонности к восстанию против Порты, и паче еще утверждаемся в сем мнении; а потому, будучи совершенно надежны в вашей к нам верности, в способности вашей и в горячем искании быть отечеству полезным сыном и гражданином, охотно соизволяем мы по собственному вашему желанию поручить и вверить вам приготовление, распоряжение и руководство сего подвига».

Комиссия, деятельностью коей императрица была озабочена ежедневно, подготовила значительную часть законопроектов для нового Уложения, однако свою работу не смогла закончить и Уложения нового не приняла. В декабре шестьдесят восьмого года, с началом войны с Турцией, государыня Екатерина прервала работу Комиссии, которая провела к тому времени двести три заседания.

В середине декабря маршал Александр Бибиков объявил на очередном заседании, что получил именной указ императрицы, в коем она объявляла, что, по случаю нарушения мира, многие из депутатов, принадлежащие к военному званию, обязаны отправиться к занимаемым ими по службе местам.

Ея Величество Екатерина Алексеевна видела, что неудача Комиссии обусловлена, прежде всего, межсословными противоречиями, а такожде организацией ее, поскольку организовать таковое грандиозное собрание представителей разных социальных и национальных слоев страны оказалось крайне сложно. Слишком ее империя велика! Императрица Екатерина не расстраивалась: подготовка к работе Уложенной комиссии, как и сама ее работа, пусть и завершившаяся ничем, дала материал для законодательной работы. Екатерина положила сама доработать незавершенные законопроекты Комиссии, заменив собой всех депутатов. Кто мог лучше, чем она заниматься государственным законотворчеством, заодно соблюдая собственные интересы?

* * *

Ожидались первые военные действия на турецкой земле. Императрица Екатерина создала Государственный совет, куда включила своих главных доверенных лиц: Григория Орлова, Никиту Панина, Кирилла Разумовского, Захара и Ивана Чернышевых.

– Сами ведаете, Ваше Величество, надобно заниматься флотилией, строить больше кораблей, – говорил на заседании граф Чернышев.

– У турок огромный флот на всех морях. Колико кораблей у Капудан-паши? – спросила государыня.

– Не меньше сотни военных кораблей, оснащенных пушками и другим оружием. Есть шестидесяти– и даже восьмидесятипушечные, – расторопно ответил граф Иван Чернышев.

Екатерина съежилась, растерянно посмотрела на фаворита.

– Боже, а у нас противу них – кот наплакал! Ужели мы обречены на вечное отставание от османов?

Орлов передернул широкими плечами, сказал решительно:

– Ну, тут мы еще посмотрим! Но, вестимо, новые корабли необходимо строить и хорошо оснастить. А количество не всегда решает дело. Наши моряки получше турецких, я в оном уверен.

Обсудив, как и где будут строиться несколько новых кораблей и переоснащаться старые, императрица немного успокоилась.

– Каково турки себя ведут! – говорила она своему окружению. – Хотят разговаривать с нами при помощи пушек. Посадили моего Обрескова в Семибашенную тюрьму. А он и там не растерялся, прислал и оттуда кое-какие важные сведения.

– Обресков на редкость умен и прозорлив, – сказал Никита Панин, – дай Бог ему терпения дождаться нашей победы и своего освобождения.