Век Екатерины Великой

– О том, граф, я пеклась все последние годы. Пусть весь мир знает, что Россия держава сильная и совершенно независимая.

– Удивляюсь вашей дипломатичности и глубокому уму, государыня, – сказал граф Орлов-Чесменский, с удовольствием заглядывая в блестящие глаза императрицы.

Екатерина Алексеевна с не меньшим удовольствием ответила:

– А я благодарна вашему уму и храбрости, граф. Вы достойны своей новой фамилии. Токмо настоящий орел способен на подвиг, подобный вашему. Благодарение Всевышнему, мой пятиглавый орел завсегда готов к подвигам!

– Служить вам, государыня, великая честь для меня и моих братьев! – Алексей подмигнул Григорию.

Лицо императрицы погрустнело. Она взглянула на Орлова, в глазах проскользнула боль. Алексею стало не по себе. Он оглянулся, снова посмотрел ей в лицо.

– Что-то случилось, Ваше Величество? – спросил граф.

Екатерина улыбнулась, покачала головой. Прошептала вполголоса:

– Не можно сказать, будто случилось. Но одно могу сказать: не все Орловы изволят служить мне так, как вы.

Алексей Орлов обеспокоено отставил бокал.

– Что такое? – спросил он громче.

– Известны мне стали проделки вашего брата, – сказала она очень тихо, наклонившись к его уху.

Алексей хотел что-то сказать, но императрица прервала его.

– Об оном мы поговорим не теперь. Сегодня ваш день, не мой.

Она кивнула кому-то из проходящих мимо стола, ответила на вопрос и, как ни в чем не бывало, продолжила разговор:

– Кстати, на следующий год мы устроим великолепное празднество в честь побед, одержанных над Турцией.

– Как прикажете, Ваше Величество! – прозвучал бодрый ответ, но глаза у Алехана выражали беспокойство.

Екатерина обернулась к нему всем корпусом, ласково оглядела его сияющими глазами.

– Выглядите, граф, очень хорошо. Настоящий морской военачальник! Все сии ордена и награды, бриллиантовая шпага и драгоценный мундир так к лицу российскому флотоводцу! Горжусь вами.

Ревниво кинув взгляд на брата, Григорий Григорьевич, согласно кивнув, сказал:

– Паки горжусь братом! И сам бы повоевал на Туретчине, да государыня не велит…

Алехан усмехнулся:

– Здесь такожде есть чем заняться. Не оставишь же государыню одну! Ты ее наипервейший помощник и защитник.

Екатерина повернула голову к Григорию, улыбнулась.

– Как же я без тебя, граф Григорий Григорьевич? Ужели мне не нужна мужская рука?

Граф, смутившись, приложился к ее руке.

– Я же не покидаю тебя, всегда здесь, при тебе…

Екатерина кивнула ему и обратилась к Алексею:

– Он весьма помог мне пережить потерю, когда в прошлом году в Финском заливе утонул корабль, на коем находилась большая коллекция картин, приобретенных нашим послом в Гааге, Дмитрием Голицыным.

Алексей сделал удрученную гримасу.

– Хорошо хоть самого посла там не было! – сказал он с иронией. – Неужели плакали, Ваше Величество?

– Лицезрел бы ты ее, братец! – ввернул Григорий.

– Кому нравится, когда вдруг корабли тонут ни с того ни с сего? Полагаюсь на вас, граф, и далее. Лучше вас морского воина на свете более нет! У вас и на войне корабли не тонут!

Орлов привстал, с признательностью говоря слова благодарности. Екатерина перебила его, положив руку ему на плечо, усадила назад и сказала:

– На днях вы, как и все остальные полководцы, флотоводцы и дипломаты, будете щедро награждены, Алексей Григорьевич. Вы там – первый среди равных!

Больше Орлов не порывался встать. Он молча, наполовину закрыв императрицу собой, благоговейно облобызал ей руку. Григорий, недовольно покосившись на брата, бросил взгляд на Никиту Панина через стол. Тот спокойно разговаривал с соседом, князем Вяземским, но ясно было: сцену с Алеханом он видел. Граф Орлов откинулся на спинку своего стула и сделал безразличное лицо.