Век эмпирей

Она вскинула обе ноги вверх, подобно гимнасту, так что его голова оказалась между ее икрами, и сжала, заставив их совместно совершить сальто. Он чувствовал, что проскальзывает в нее еще глубже, в то время как у нее вырвалось воодушевленное рычание. Однако почему-то его словно ударили жестокие слова Тибуса Хета:

«Галленте — отрава нашего существования… Избавьте нас от унизительности их влияния…»

Корвин выскользнул из нее, прервав страстное представление, которое до сих пор исполнялось безупречно. Но этого было достаточно, чтоб расстроить его любовницу.

— О, лейтенант… — проворчала она, кусая губы. — Так близко…

— Я сожалею… — выдохнул он, осознав, что, хоть убей, не может вспомнить ее имени.

Дерьмо.

Украдкой бросив взгляд на ее форму, он впервые заметил капитанские знаки отличия.

Гребаное дерьмо.

— Меня кое-что отвлекло, — пробормотал он.

— Что, — она откинулась на великолепную спину, расплескав перед ним свою роскошную гриву, — способно отвлечь тебя от этого?

Подняв руки к голове, она оперлась о мягкую стену там, где та соединялась с потолком, ее полные груди в невесомости вертикально встали. Физическая реакция Корвина последовала немедленно, но нечто безотлагательное занимало его сознание.

Внезапно его беспокойство предстало перед ним ясно, в полной наготе, и он позволил вырваться правде:

— Сначала я думал о том, как ужасно проходят эти объединенные учения. А потом… о Тибусе Хете…

— Хете? — Выражение ее лица заставило его пожалеть о своей честности. — Во время этого ты думал о Тибусе Хете? Ну, ладно… — Она оттолкнулась вниз, к контролю гравитации в комнате. — Ты точно никоим образом не укрепил мое самолюбие.

Корвин, вместе со всем, что зависло в воздухе, стал мягко опускаться на пол. «Она уверена в себе, — подумал он. — Возможно, чересчур».

— Извини, что испортил настроение, — хмуро произнес он, дотягиваясь до своей одежды. — Ты — изумительная любовница… капитан.

Устроившись на мягком полу, она начала натягивать форму.

— Пока мы еще без одежды — Яна. И пока мы еще честны… почему ты так сильно беспокоишься из-за Тибуса Хета?

— Ну, во-первых, его чрезмерно быстрый взлет к власти, — ответил он, разминаясь, чтобы снова привыкнуть к силе тяжести. — Националистический подтекст его речи. И его открытые угрозы Федерации.

— Это тебя удивляет? — спросила она, скручивая и закалывая волосы. — Он — типичный фанатик Альянса, только что из мегакорпоративной мясорубки, дорвавшийся до трибуны.

Корвин нахмурился.

— Ну, учитывая печальное состояние экономики Альянса, у нас есть опасное стечение обстоятельств, которые легко могут вырасти…

— Во что? — отрывисто спросила она, встав, чтобы застегнуть мундир. Корвин заметил, что она пренебрегала тем, чтобы носить нижнее белье. — В антигаллентские выступления там и сям? В то, что главы корпораций начнут махать кулаками, чтобы успеть вскочить в ультранационалистский вагон? Что вырастут толпы безработных пацанов, устраивающих костры из государственных учреждений?

— Ну… да, — он был почти потрясен. — А тебя это не волнует?

— Ни в малейшей степени, — усмехнулась она. — Ты переоцениваешь ситуацию. Антигаллентские настроения накапливались годами. Меня утомило выслушивать это раз за разом. Надеюсь, что они сожгут себя дотла. Их недостаточно унизили за время войны, и мне понравился бы шанс лично исправить это обстоятельство.

«Не слабо», — подумал Корвин.

— Так вот почему ты стала капсулиром?

— Ты имеешь в виду — помимо престижа принадлежать к элите человечества? Гордости за то, что носишь мундир флота? Или, может быть, дара бессмертия? — Она решительно кивнула: — Да. Более или менее.

Мгновение он изучал ее взглядом, сосредоточившись на радужных оболочках ее глаз.

— Поэтому ты и получила назначение сюда, не так ли? Тебя хотят держать как можно дальше от Пограничной Зоны Альянса.

Корвин едва не вздрогнул. «Какого черта я сейчас это сказал?»

— Мне следует задаться вопросом, кто позаботился о том, чтоб ты, с твоими искаженными инстинктами, вообще стал пилотом, — бросила она, затем понизила голос до драматического шепота. — Я читала твое досье, Корвин. Я знаю все о пилотах, с которыми лечу. — Она придвинулась к нему. — Мама и папа были близко к некоему… адмиралу… Нуару?

Кровь бросилась ему в лицо, и это явно доставило ей огромное удовольствие.

— Доброе слово от адмирала Нуара многое значит для флота, — промурлыкала она. — Возможно, стандарты вступительных испытаний для тебя были немного ниже, чем для всех остальных?

— Капитан, это неправда! — вскипел он, пытаясь натянуть штаны. — Я добился своего положения точно так же, как и все…

— Лейтенант Лирс, — прервала она. — Мы бессмертные — часть закрытого клуба, и у нас есть собственные секреты.

Она наклонялась к нему, и глаза ее пылали.