Век Георгия Арбатова. Воспоминания

И, наконец, последняя история, которую мне хотелось бы рассказать. Когда закончилась холодная война и Советский Союз распался, я специально прилетел в Москву, чтобы своими глазами посмотреть, как над Кремлем спустят флаг СССР и поднимут флаг России. Это было 25 декабря 1991 г. Для многих из тех, кто всю жизнь прожил в Советском Союзе, и уж тем более для тех, кто имел какое-то отношение к советскому руководству, это, естественно, было не самое радостное событие. Однако на следующий день за обедом Георгий, как ни в чем не бывало, с озорным огоньком в глазах сказал мне: «Ну вот теперь-то вы попались! Мы же оставили вас без врага!» Он начал рассуждать о том, что, лишившись врага, мы неизбежно потеряем свое место в мире. Примечательно, что через некоторое время Горбачев подхватил эту мысль и  стал часто ее повторять. Но я отчетливо помню, от кого я услышал ее в первый раз.

Тем из нас, кому посчастливилось войти в круг друзей Г.А.  Арбатова, крупно повезло. Сегодня, когда между США и Россией разворачивается новая холодная война, нам как никогда нужна его мудрость.

Выдающийся человек

Роберт Легвольд

Георгий Аркадьевич Арбатов был поистине выдающейся личностью и как ученый, и как организатор науки, и как эксперт, дающий советы высшему руководству страны. Я познакомился с ним в 1974 г. Я тогда был молодым начинающим ученым, который всего четыре года назад закончил аспирантуру. Мой научный руководитель Маршалл Шульман, который хорошо знал Георгия Аркадьевича, пригласил меня отправиться с ним в Москву и принять участие в диалоге экспертов, организованном Стэнфордским научно-исследовательским институтом. Буквально за несколько месяцев до этого, в октябре 1973 г., произошла очередная арабо-израильская война, так что дискуссия получилась жаркой и местами даже агрессивной. Однако Юрию (именно так называл Георгия Аркадьевича Маршалл, и  так же впоследствии стал называть его и я) и Маршаллу удалось совместными усилиями сгладить острые углы и вернуть разговор в  конструктивное русло. В последующие годы подобные ситуации еще не раз возникали на самых разных семинарах и конференциях, и всякий раз Георгий Аркадьевич выступал в качестве такого мудрого миротворца.

Были и небольшие закрытые семинары (например, организованные Стэнли Хоффманом встречи в Центре европейских исследований при Гарвардском университете, или заседания в Совете по международным отношениям), на которых Г.А.  Арбатов излагал свои соображения, демонстрируя глубокое понимание американо-советских отношений. В частности, большое внимание он уделял перспективам в области контроля над ядерными вооружениями. Хочу отдельно сказать об одной встрече, которая состоялась в 1982 г. в Совете по международным отношениям. После избрания Рональда Рейгана отношения между США и СССР обострились, и жесткое выступление Арбатова вызвало резкое неприятие со стороны части американских слушателей. Но я тогда подумал про себя (и даже сказал некоторым из присутствующих): «Эх, знали бы вы, насколько умеренной является позиция Арбатова по сравнению с преобладающими в  Москве взглядами и какое сдерживающее влияние он оказывает на внешнюю политику СССР! И еще – очень жаль, что вы даже не представляете себе, на какие ухищрения Георгию Аркадьевичу приходится идти, защищая сотрудников своего Института, когда их научные выводы вступают в противоречие с официальным курсом партии!»

Много раз мы беседовали с ним один на один. Это были честные, откровенные разговоры, причем я, безусловно, не мог считать себя равным ему, однако он всегда разговаривал со мной именно как с равным. Больше всего мне запомнился разговор, который состоялся у нас в январе 1980  г., вскоре после начала советского вторжения в Афганистан. Он приехал в Институт на встречу со мной из санатория, где отдыхал, как он мне рассказал, вместе с Н.А.  Тихоновым. В какой-то момент, глядя в окно и не столько обращаясь ко мне, сколько размышляя вслух, он спросил: «Интересно, если бы я был здесь, на месте, сумел ли бы я их отговорить?» Чуть подумав, он сказал: «Да нет, все равно ничего нельзя было изменить. Эти старики всем своим нутром чувствовали, что [войска вводить] нужно». Еще мне запомнился один телефонный разговор во времена М.С.  Горбачева. Арбатов считал, что руководство страны допускает в своей экономической политике серьезные ошибки, и хотел узнать, что я об этом думаю. Еще вспоминается день рождения Георгия Аркадьевича, который мы отмечали в  кембриджской квартире у Алексея, Нади и Кати в тот год, когда они жили в Гарварде. Кажется, это был его 70-летний юбилей.