Век кино. Дом с дракончиком

— Приберег напоследок. Не волнуйтесь, она никого не выдала. То есть… вы давеча загадочно выразились, Сергей Александрович: «У этого „черта“ есть кличка?»

— О чем вы?

— Она сказала: «…убил Алешу»…

— Кто?

— Вот я и спросил: «Кто?» — «Святой Грааль», — был ответ.

— Что за бред? — вскрикнул Боря.

— Самый «потусторонний» бред имеет завязку в нашем мире. Что вы знаете об этом сюжете? Сергей Александрович!

— Словосочетание «святой Грааль» вроде слышал, но что оно значит — не представляю, — отвечал малообразованный бизнесмен, но и студент дал ответ маловразумительный:

— Какая-то западноевропейская легенда, какую-то чашу они должны добыть, но так и не сподобились.

— Даю справку. Евангельский Иосиф Аримафейский, на кладбищенской земле которого, в пещере, был похоронен Иисус Христос, якобы заимел чашу с его священной кровью. Ее называют святой Грааль.

— Чашу?

— Чашу.

— Но Христос воскрес.

— Да Господи! Должны же вы помнить, как римский легионер пронзил Иисуса на кресте, пролилась кровь…

— Но ни про какую чашу…

— То истина, а то легенда. После разных перипетий святой Грааль попал в Британию, в некое Аббатство — волшебный замок Камелот. Начиная с рыцарей Круглого стола, европейское человечество на протяжении веков пытается завладеть таинственной чашей с кровью (последние известные попытки у нацистов в гитлеровской Германии), но не может.

— Зачем она им так сдалась? — с отсутствующим видом уточнил Сергей Александрович.

— Священная кровь? Созерцание чаши, по легенде, дает бессмертие, в поисках святого Грааля обретается и земная власть — обладание золотом. Словом, сказка, символ, до сих пор используемый в тайных обществах. Меня интересует, в какой связи Марина, умирая, употребила этот символ.

— Бред, — повторил Борис ничего не объясняющее слово.

— Но почему именно этот бред? Она была специалистом по европейскому средневековью?

— Экскурсоводом в театральном музее — там с Алешей и познакомилась. Валентин Николаевич, вы нас не разыгрываете?

— Я, конечно, игрок, но не до такой же степени: переврать слова умирающей. Ладно, дождемся, когда Даша заговорит.

Студент гибким, пружинистым движением поднялся на ноги, прошелся по комнате, вышел в прихожую; вдруг громко щелкнул дверной замок. Студент сбежал? Серж вскочил — и его будто ветром сдуло. Занятные люди, занятные (непонятные) отношения. Да мне-то какое дело до местных страстей?.. Однако подспудно его волновала загадка святого Грааля, как будто умирающая задала задачу и требует разрешения.

Из прихожей донесся благородный бас бизнесмена с ноткой бешенства:

— Разве этого спортсмена догонишь!

Валентин вышел. Серж держал в руках кашемировое пальто на меху.

— Боря — спортсмен?

Он не слышал, глаза изумленные — и сверкнул в них мрачный огонек.

— Сергей Александрович!

— А?

— Что с вами?

— Почему ее выбросили из окна, а не застрелили, а? Выстрел вернее.

— Да о чем вы? Кто б стрелял?

— Я ничего не знаю, Валентин Николаевич. Вы про Борю? Да, он спортсмен, с детства занимается легкой атлетикой и фехтованием на шпагах.

— Шикарно. (Меньше всего Валентина занимал сейчас Боря.) Мне хотелось бы поговорить с вами. Или вы торопитесь?

— Допрос под пытками?

— Да что с вами со всеми…

— Вы ж не отвяжетесь? С другой стороны, и торопиться мне некуда. — Небрежным и вместе с тем отчаянным жестом он швырнул пальто на подзеркальную тумбочку. — Готов к допросу в ночь Рождества.

Чреда катастроф

Пчелкины, по словам старинного друга (пытающегося сейчас словоохотливостью заглушить отчаяние), были вполне благополучной семьей. Марина с Алешей поженились шесть лет назад; он, милый, прекраснодушный провинциал, устроился в театр, где подвизался Сергей Александрович. «Да разве вы актер?» — «Бывший». Провинциал ничего не принес в дом, как говаривал тесть, но и не унес, слава Богу. «Он принес счастье», — проговорилась как-то Даша. Как вдруг счастливая эта семья внезапно порушилась. Павел Михайлович, опытный крючкотвор советской формации, не вынес чреды катастроф на заре капитализма («безвременная», как бессмысленно пишут в некрологах, кончина всегда вызывает трепет перед непостижимым роком).

Воскресным летним утром 93-го года адвокат прошел пройтись («на уголок» попить пивка, по обыкновению). Дома осталась одна Даша — ждала отца, чтобы идти в тир пострелять: их любимое занятие. Из кухонного окна она видела, как он вошел во двор, помахал ей рукою, и выскочила к лифту встречать. Кабина поднялась с поверженным телом. Инсульт. Через два дня Павел Михайлович скончался, не приходя в сознание.

— Он точно умер своей смертью?

— Точно. Страдал тяжелой гипертонией.

— А дочки… Вы сказали любопытную фразу: «Между ними стоял Алеша».

— А, какое это теперь имеет значение! Ну, погорячился с горя.

— Вы любили Марину.

— Я не признаю за вами права копаться в моих переживаниях.

— Вы предоставили мне это право, согласившись на допрос.

— Куда ж деваться! — огрызнулся актер-бизнесмен.

— А что, у вас безвыходное положение? Я вас под дулом пистолета допрашиваю?

— Пока нет.

— Ладно, продолжайте.