Век Константина Великого

Тот век искал новый духовный центр, новое средоточие помыслов и устремлений. Для ревностных христиан такой небесной и земной отчизной была Палестина.

Нет смысла повторять здесь все то, что писали Евсевий, Сократ Схоластик, Созомен и другие о том, как почитали эту землю Константин и Елена, о роскошных храмах, возведенных в Иерусалиме, Вифлееме, подле Мамврийского дуба и на Масличной Горе. Если говорить о Константине, то его мотивы, конечно, не отличались глубиной. Поклонение святыням для него было чем-то сродни вере в амулеты – он повелел сделать из гвоздей Христова креста шишак и забрало.

Но сонмы верующих с той поры горели желанием увидеть воочию те места, которые они почитали священными. Разумеется, духовно развитый человек способен побороть в себе эту естественную неудержимую тягу, ибо такого рода паломничества на самом деле принижают и огрубляют то, что поистине священно, привязывая его к определенной точке пространства. И тем не менее, всякий не вполне бесчувственный христианин не может не посетить хотя бы раз места, при одном упоминании которых сердце его переполняют любовь и благоговение. Со временем, когда подлинная страсть уступила место обычаю, паломничества стали чем-то вроде так называемых «добрых дел», но это ни в коей мере не замутняет чистоты и прелести их истоков.

Палестина, столь поразительно соединившая в себе память о древнем и новом договоре между Богом и человеком, всегда, начиная еще с апостолов, влекла к себе верующих. Возможно, первым паломником в эти далекие земли был епископ Каппадокии Александр, который во времена Каракаллы отправился в Иерусалим, называвшийся тогда Элия Капитолина, «чтобы помолиться и разузнать о тех местах». Ориген также посещал Палестину в поисках «путей Христа, учеников и пророков». Но во времена Константина к желаниям подобного сорта стали примешиваться иные стремления, порожденные получавшей все большее распространение практикой почитания мучеников, поклонения их гробницам и мощам. Иерусалим сам по себе был величайшей и самой священной из всех реликвий, а в окрестностях его располагалось множество важных культовых мест, и на посещение их уходило порой много дней. Из описания паломничества, совершенного пилигримом из Бордо, посетившим Святую землю в 333 г., хорошо видно, как благочестивое рвение создателей легенд и, возможно, определенный корыстный интерес наводнили всю страну всемирно известными святынями, почитавшимися безоговорочно на протяжении всего Средневековья. Гостям показывали покои, где Соломон писал свои притчи, следы крови священника Захарии на полу иерусалимского храма, дома Каиафы и Пилата, смоковницу Закхея и множество разных других мест и предметов, которые современного критически мыслящего исследователя повергли бы в глубочайшее изумление. Спустя несколько десятилетий, описывая странствие Павлы, Иероним подробно перечисляет все святыни, встречающиеся на пути от Дана до Биир-Шевы. Сам Иероним, в целом относившийся к разного рода реликвиям довольно спокойно, под конец жизни поселился в Вифлееме, и все его почитатели последовали за ним. В конце IV века в Иерусалиме и его окрестностях существовала большая колония благочестивых христиан, приехавших со всех концов империи, чтобы вести жизнь, требовавшую постоянного самоограничения и самопожертвования. «Хоров там было почти столько же, сколько есть на свете разных народов». Среди этих людей встречались и выходцы из западных провинций, прежде носившие высокие титулы и владевшие огромным богатством, – но они все оставили и переселились туда, где обстановка более всего располагала к чистоте и целомудрию. Те, кто по каким-либо причинам не мог этого сделать, очень горевали; Иероним не раз писал подобным людям, пытаясь убедить их, что можно достичь вечного блаженства и не побывав в Иерусалиме.

Членам иерусалимской христианской общины многие завидовали, но и их жизнь не была воплощением идеала. Помимо внешней угрозы со стороны сарацин, чьи грабительские набеги докатились до самых ворот Иерусалима, и закоренелых язычников, обитавших в непосредственной близости в каменистой Аравии и Келесирии, демоны, считавшие Палестину своей вотчиной, как всегда, развивали кипучую деятельность. Мы уже упоминали о том, как святой Иларион изгонял бесов. Иероним рассказывает, что у гробниц пророков, в окрестностях Самарии, собирались толпы одержимых, жаждущих исцеления: еще издали было слышно, как они рычат, кричат, лают и воют на разные голоса. Эти беспризорные духи постоянно витали над фронтовой полосой христианской религии, располагавшейся между Иорданом, пустыней и морем.

По странной прихоти судьбы даже деяния Константина в отношении Палестины оставили след в мировой истории, и последствия их сказывались еще на протяжении многих веков. Он придал Иерусалиму ту славу и блеск, благодаря которым город стал культовым центром всего романского, а потом средневекового мира, и не случись этого, едва ли он был бы пятьсот лет спустя отвоеван у мусульман.