Век криминалистики

Со времени своего визита к Альфонсу Бертильону в 1884 г. Эдмунд Спирмэн не переставал устно и письменно обращать внимание британского министра внутренних дел на бертильонаж. В лице д-ра И. Дж. Гарсона, честолюбивого вице-президента лондонского Антропологического общества, Спирмэн обрел союзника. Борьба за бертильонаж стала для Спирмэна своего рода навязчивой идеей. Досконально изучив методы идентификации, которыми пользовались в Скотленд-Ярде, он обрисовал их министру в самых темных тонах, хотя и это не могло достаточно полно передать всю мрачную реальность. Списки профессиональных преступников и списки освобожденных заключенных, составляемые в министерстве внутренних дел к концу каждого года, попадали в руки полиции в лучшем случае через девять месяцев. К этому времени данные, разумеется, устаревали, к тому же описания внешности были весьма поверхностными и неточными, как бывало в свое время и во Франции. Особые приметы редко фиксировались, а если и упоминались, то примерно так: «Татуировка на левом безымянном пальце». Это была примета, которая в те времена моды на татуировку могла относиться к сотням подозреваемых. Альбомы со снимками преступников в Скотленд-Ярде разделили участь французской картотеки преступников. Альбомы содержали около 115 тыс. фотографий. Многое предпринималось для того, чтобы навести порядок, но хаос здесь был так же велик, как некогда в Париже. Сотрудники отдела наблюдения за преступниками нередко целыми днями рылись в картотеке только для того, чтобы найти снимок всего одного преступника. Речь шла о бесцельной трате сил и времени. Не лучше обстояли дела и с процедурой идентификации в тюрьмах. Трижды в неделю встречались 30 сотрудников в тюрьме Холлоуэй для опознания знакомых им по фотографиям лиц преступников. Все было, как 50 лет назад, когда каждому новичку-детективу, как важнейшую заповедь, твердили: «Учись узнавать мошенника, мой мальчик, учись узнавать мошенника…» За одно посещение тюрьмы 30 сотрудников идентифицировали в лучшем случае четырех преступников, а на каждую такую идентификацию уходило 90 рабочих часов, причем эти опознания часто впоследствии оказывались ошибочными.

Книга Гальтона «Отпечатки пальцев» уже вышла в свет, когда в 1893 г. Спирмэну удалось уговорить двух высокопоставленных чиновников из министерства внутренних дел – сэра Чарлза Рассела и сэра Ричарда Уэбстера, отправлявшихся с политической миссией в Париж, – посетить Бертильона. Тот радушно принял их в своих владениях, и они вернулись на родину в восторге от всего увиденного. Уэбстер потом заявил, что ему довелось видеть лучшую из систем идентификации, какую только можно себе представить. Теперь уже Рассел и Уэбстер уговаривали исполняющего обязанности министра внутренних дел Эсквита ввести в Англии бертильонаж. Эсквит готов был уже согласиться, но тут произошло то самое (как выражается один французский историк) отклонение стрелки истории, которое порой кажется случайностью, порой – перстом судьбы. Один из членов «Королевского общества» вручил Эсквиту книгу Гальтона. Эсквит нашел время ознакомиться с ней и отложил введение бертильонажа. Вместо этого он решил назначить комиссию для ознакомления как с бертильонажем, так и с системой отпечатков пальцев. Комиссии предстояло решить, какая из этих систем больше подходит для Англии.

В октябре 1893 г. комиссия приступила к работе. В нее входили Чарлз Эдвард Троуп, сотрудник министерства внутренних дел, майор Артур Гриффит и Мелвилл Макнэтен. Гриффит был инспектором британских тюрем и, кроме того, весьма известным писателем, работавшим в то время над двухтомным произведением «Тайны полиции и преступлений». Макнэтен представлял Скотленд-Ярд.

В те омраченные недавними убийствами Джека-потрошителя времена Макнэтен, вернувшись из Индии, занимал должность начальника отдела уголовного розыска. Для постоянного напоминания о случившемся в его письменном столе лежали жуткие снимки зарезанных женщин. Этот холеный низенький человек, всегда распространявший вокруг себя «атмосферу индийского плантатора», получивший позже прозвище Добрый Старый Мак, стал как бы между старым и новым Скотленд-Ярдом. Он сменил на этом посту ученика неудачливого Уичера – Уильямсона, который встретил его словами человека, разочаровавшегося во всем: «Мой мальчик, вы пришли в сумасшедшее учреждение. Если вы будете выполнять свой долг – вас будут поносить, не будете выполнять его – вас тоже будут поносить». Макнэтен застал еще детективов-ветеранов, вроде суперинтенданта Шора, незнакомых с орфографией. Ему еще приходилось заучивать поговорку «Лучший детектив – удача и случай» (что, впрочем, не так далеко от истины). Макнэтену от природы был присущ консерватизм, но в Индии он достаточно расширил свой кругозор, дабы понять, что уголовной полиции нельзя проходить мимо новейших достижений науки.