Спектральный анализ все чаще стали использовать в науке и промышленности для определения химических элементов в неизвестных субстанциях и для различения красителей. Спектр выявлял разные полосы поглощения, локализованные в зависимости от вида окрашивания, типичные для определенного вида окрашивания. Попп сузил световую щель аппарата настолько, что каждое исследуемое волокно полностью заполняло эту щель. Он сравнил шерстяные волокна из нижней юбки и из верхней юбки с красно-коричневыми волокнами из земельных наслоений на подошвах. Окраска шерстяных волокон из двух юбок показала полосы поглощения в интервале длины световых волн 40–55, 57–58, 65–70 и 70–75, окраска волокон нижней юбки – в интервале 40–45, 49–55, 65–70, 70–78. Красно-коричневые волокна с подошв башмаков показали линии поглощения в интервале 40–45, 49–55, 65–70, 70–78. То есть окраска волокон из юбок и волокон с подошв спектрографически совпадала. Попп и этим не удовольствовался и применил еще один метод сравнения и проверки, новейший из доступных в те дни. Это была проверка реакции волокон на определенные химические реагенты. Шерстяные волокна из нижней юбки были обработаны концентрированной серной кислотой, от чего стали карминно-красными, и снова сделались светло-коричневыми, как только их промыли водой. Под воздействием концентрированной соляной кислоты волокна стали красновато-желтыми, а после обработки калийным щелоком – серо-коричневыми и зелеными. Чтобы сохранить драгоценный исследуемый доказательный материал, каждое волокно длиной 3 мм из наслоений на подошвах Попп делил на две половины, и лишь одну использовал для разрушительных химических тестов. При этом выяснилось, что волокна с подошв и волокна с нижней юбки меняют свой цвет одинаково.
Результаты исследований, представленные Поппом в ноябре 1908 г., свидетельствовали о том, что Шлихер никак не мог, как он утверждал, находиться на своих полях вдали от места преступления, ни следа этих полей на его башмаках не было. Напротив, Шлихер прошел по проселочной дороге и по лугам к той из своих пашен, что располагалась близ места преступления, а потом и к самому месту преступления. Скорее всего, пока тащил труп с места убийства на место обнаружения, он случайно наступил на юбки жертвы, и волокна этих юбок пристали к подошвам его башмаков вместе с землей. Затем Шлихер, вероятно, направился к руинам, где спрятал свои штаны. Когда прокурор Зон и следователь Зеебергер 1 декабря 1908 г. получили объемный отчет Поппа, в виновности Шлихера уже сомневаться не приходилось.
Сначала Шлихер все отрицал. Он совершенно не понимал, в чем заключается анализ почвы, а когда осознал, попытался, насколько хватало хитрости, отговориться: якобы через два дня после убийства еще раз носил башмаки, когда с другими жителями заглядывал в лес, где нашли мертвое тело, тогда-то и наступил нечаянно на юбки жертвы. Однако сразу нашлись свидетели, заявившие, что Шлихер ни выходные башмаки не носил, ни к трупу не подходил, в том числе собственная жена Шлихера. Не подозревая, что Попп обнаружил в крошечных частичках почвы неопровержимое доказательство против ее мужа, Каролина по-прежнему утверждала, что в День Вознесения сама помыла башмаки мужа и поставила их в тот вечер на сундук, и с тех пор муж эту обувь не носил. А Шлихер все отрицал, даже когда земельный суд рассмотрел дело и объявил его виновным в убийстве. Лишь когда смертную казнь заменили на пожизненное заключение, Андреас Шлихер признался в убийстве Маргариты Фильберт и заявил: «Правду этот химик про мой путь сказал; так оно и было».
Он действительно шел из деревни на свою пашню и встретил Маргариту Фильберт по пути к лесу. Она была прилично одета, и Шлихер, решив, что дамочка при деньгах, задушил ее, а когда понял, что взять с нее нечего, в злобе отрезал ей голову. Голову спрятал в зарослях черники и боярышника под камнями. Затем постирал свою одежду в местном пруду и незаметно вернулся домой. Переодел штаны, насквозь мокрые после стирки, а куртку снимать не стал, потому что на ней застиранные места, куда попали кровавые брызги, быстро высохли. А вот штаны выглядели подозрительно. Шлихер завернул их в старую блузку жены и ночью отнес на руины.
Лишь спустя 10 лет, в 1918 г., Попп в одном кратком научном докладе о деле Шлихера упомянул, какую роль в расследовании сыграл анализ образцов почвы. Доклад вышел в журнале «Архив криминологии», основанном Гансом Гроссом, в 1918 г. уже покойным. Попп к тому времени был уже так авторитетен и уважаем, что вскоре его пригласили читать лекции по естественно-научной криминалистике во Франкфуртском университете, а еще через пять лет присвоили звание профессора. Поппу были приятны оказанные почести, но важнее было то, что он не один, – семя естественно-научной криминалистики проросло во многих заведениях, в разных формах и, прежде всего, в исследовании волос. И в Париже в 1909 г. произошла удивительная история, связанная с данной сферой криминалистики.
4