Век криминалистики

Во время поездки на поезде в Бостон Гамилтон, бизнес которого неизменно процветал, завязал разговор с одним репортером из газеты «Глоуб», кичливо заявив: «Если бы меня спросили, то теперь я с абсолютной точностью смог бы установить, выстрелена пуля, причинившая смерть, из пистолета Сакко или нет. Я овладел новым методом исследования, который убедит любой суд». Запахло сенсацией. Репортер связался с Муром и в таких ярких красках расписал Гамилтона, что Мур попросил «человека из Оберна» срочно сообщить ему, какой гонорар он потребовал бы за проведение новой баллистической экспертизы по делу Сакко.

Гамилтон не стал тратить время на переписку и без промедления лично отправился в Бостон. Мур осведомился, сможет ли Гамилтон объяснить предложенные ему четыре проблемы настолько убедительно, чтобы дискредитировать выводы экспертов, приглашенных прокуратурой, и гарантировать направление дела на новое судебное рассмотрение. Речь шла о следующих четырех проблемах:

1. Была ли пуля, помеченная цифрой III, выстрелена из револьвера, изъятого у Сакко?

2. Действительно ли патроны, найденные у Сакко, изготовлены в то же самое время, что и гильзы от пуль, причинивших смерть?

3. Вылетела ли гильза марки «Винчестер», обнаруженная возле трупа Берарделли и помеченная буквой «W», из револьвера Сакко?

4. Является ударник на револьвере Ванцетти новым или нет?

С обычной для него самоуверенностью Гамилтон заявил, что он удовлетворительно решит все эти проблемы.

Так называемый «новый метод» Гамилтона состоял исключительно в том, что он пользовался теперь лучшим микроскопом (от фирмы «Боуш энд Ломб»). В остальном его квалификация не улучшилась ни на йоту. Ему достаточно было сделать из пистолета Сакко несколько пробных выстрелов, чтобы затем быстро и в полном соответствии с чаяниями защиты сделать следующие выводы:

1. Пуля, помеченная цифрой III, никогда не была выстрелена из пистолета Сакко; простой замер следов нарезов на ней показывает, что она вообще выстрелена не из пистолета марки «Кольт».

2. Найденные на месте преступления патронные гильзы изготовлены отнюдь не одновременно с патронами, обнаруженными в карманах и револьвере Сакко в момент его ареста.

3. Ни одна из найденных на месте преступления гильз никогда не находилась в пистолете Сакко, в том числе и гильзы с пометкой «W».

4. Револьвер Ванцетти не оснащен никаким новым ударником. Для этого надо было бы удалить винт, а он не сдвинут с места.

Мур торжествовал. Он заликовал еще больше, когда нашелся второй эксперт, носивший к тому же настоящий научный титул – профессор Огастес Джилл. Джилл тоже работал только с обычным микроскопом и без малейшего представления о том, что происходило в это же самое время в лаборатории Уэйта. Его заключение было кратким и четким: «Пуля, причинившая смерть, никогда не вылетала из пистолета Сакко». И уже вовсе никаких границ не знало ликование Мура, когда он случайно узнал о поразительном «изменении взглядов» капитана Проктора, первого эксперта обвинения.

Гамилтон приложил к этому руку. Один адвокат, узнав о пребывании в Бостоне «известного д-ра Гамилтона», попросил его об экспертизе по делу об убийстве. Причинившая смерть пуля, о которой в этом случае шла речь, находилась в доме капитана Проктора. Там Гамилтон расхвастался перед старым шефом полиции штата насчет своей роли в процессе Сакко и Ванцетти. Однако Проктор угрюмо заметил: «Это меня не интересует. Теперь я слишком стар, чтобы видеть обоих итальянцев казненными за нечто, чего они не совершали».

Гамилтон навострил уши. Он напомнил Проктору об экспертизе, проведенной им в 1921 г. Но Проктор на это возразил, что он тогда сказал лишь то, что тип пули «не исключает» ее прохождение через ствол пистолета Сакко. И ничего больше. Если бы его кто-нибудь спросил поточнее, есть ли у него доказательства такого происхождения пули, то он бы недвусмысленно ответил «нет». Но обвинение его об этом не спросило, ибо точно знало, каков будет его ответ. Естественно, Мур тотчас узнал о необычном заявлении Проктора. Последний умер еще до того, как смог лично сделать заявление перед судом, но он оставил после себя письменное заявление, которое удостоверяло то, что он рассказал Гамилтону. Этот прецедент был столь же поразительным, как и все выходки экспертов по баллистике. Невероятным было, чтобы в июле 1921 г. Проктор не имел возможности выразить в своих ответах и показаниях свое действительное мнение. Видимо, обвинение было право, когда обвинило капитана Проктора, что он переметнулся на сторону защиты, ибо органы обвинения долго отказывались выплатить ему 500 долларов, которые он требовал за свою первую экспертизу. Мур же, наоборот, утверждал, что совесть мучила старика перед смертью. Как бы то ни было, а 30 апреля 1923 г. Мур подал свое седьмое ходатайство о возобновлении слушания дела. Это было по сути ходатайство «Гамилтона – Проктора», которое должно было покончить со всеми баллистическими экспертизами, проведенными по инициативе обвинения.