Век лета

Но как? Предположим, Мартелс полностью распоряжался бы тем мозгом, что выступал под именем Кванта; как мог бы он задать просителям достаточно много вопросов, чтобы выяснить все необходимое, сразу не вызвав подозрений? Ведь просители привыкли, что вопросы задают они. И даже если бы ему это удалось, и он успешно притворился самим Квантом, что мог бы он сказать туземцам, чтобы вызвать какие-то действия против Птиц, не говоря уже о конкретных советах на этот счет?

В лучшем случае, он вызвал бы лишь замешательство и уход просителя. На самом деле, ему нужно было выбраться отсюда в мир в каком-то теле, но это просто исключалось. У него оставалась лишь одна возможность: каким-то образом сменить эпоху и затем надеяться, что другая эпоха найдет способ его освободить.

В такой постановке все предприятие выглядело чрезвычайно глупо. Но иного пути он не видел.

Он вынужденно вел прежнюю жизнь, ожидая благоприятного случая, слушая, задавая Кванту вопросы, когда тот разрешал, и иногда получая ответы. Изредка он узнавал новый факт, что-то для него значивший, но чаще нет. И еще он начал чувствовать, что отсутствие сна и всех чувств, кроме зрения и слуха, все больше и больше влияет на его рассудок, несмотря на некоторый доступ его личности к огромным мыслительным способностям мозга Кванта. Но даже эти способности были в чем-то ограничены, в чем, он не мог понять: Квант уже несколько раз упомянул, что лишен связи с компьютером, который позволил бы ему функционировать еще лучше. Находился ли этот компьютер в том же музее, и причиной отсутствия связи был просто неисправный кабель, который Квант не мог починить? Или Квант вспоминал о далеком прошлом, о конце Третьего Возрождения? Мартелс спросил, но ответа не последовало.

А тем временем Мартелсу большую часть времени приходилось пялиться в ту же точку на дальней стене и слушать те же отголоски.

Медленно тянулся век лета. Прошел еще год. Просителей становилось все меньше и меньше. Даже Квант, несмотря на свои внутренние резервы, испытывал какой-то умственный упадок: погрузившись, по сути, в некие сомнамбулические грезы, сильно отличавшиеся от его прежнего состояния непрерывного размышления. Мартелс не больше, чем прежде, мог проникнуть в его мысли, но их _т_о_н_а_л_ь_н_о_с_т_ь_ изменилась; раньше возникало впечатление праздных, почти сибаритских, но беспрерывных раздумий и размышлений, теперь же на них накладывалась некая монотонность, наподобие скучного повторяющегося сна, обрывающегося в одном и том же месте, и от которого невозможно пробудиться.

Мартелса самого посещали такие сны; он знал, что они служат сигналом скорого пробуждения, возможно, более позднего, чем намечалось; они являлись внутренним эквивалентом такого храпа, от которого пробуждаются. Квант же, напротив, как будто все глубже и глубже погружался в них, тем самым лишая вечно бодрствующего Мартелса даже прежних загадочных бесед.

Да, жизнь в двадцать пятом тысячелетии шла скучно. Нынешняя тоска достигала невообразимой глубины, и становилась все сильнее. Мартелс понял, что его ждет, когда однажды к Кванту явился проситель, а тот не ответил, и похоже, даже не заметил его.

Мартелс не смог воспользоваться случаем. Он совсем отвык соображать быстро. Но когда, месяцев шесть спустя, появился следующий проситель - в середине тех пяти лет, которые по предсказанию Кванта должны были окончиться триумфом Птиц - Мартелс был наготове:

- Бессмертный Квант, молю о твоем благосклонном внимании.

Ответа от Кванта не последовало. Монотонность его грез не нарушилась. Мартелс мягко произнес:

- Тебе позволено отвлечь мое внимание.

Квант по-прежнему не вмешивался. Туземец боком осторожно вошел в поле зрения.

- Бессмертный Квант, я Амра из племени Совиного Щита. Впервые на памяти многих поколений появились признаки, что вулкан к западу от нашей территории вновь пробуждается от сна. Проснется ли он в своей полной ярости? И если да, что нам делать?

Какими бы сведениями о геологии той местности, откуда пришел Амра, ни располагал Квант, Мартелсу они, как обычно, были недоступны. Но все равно, простой здравый смысл подсказывал, что независимо от конкретной ситуации не стоит околачиваться возле любого давно молчавшего вулкана, который проявляет новые признаки активности. Он сказал:

- Со временем он извергнется. Я не могу предсказать, насколько сильным будет первое извержение, но желательно сменить территорию как можно скорее.

- Бессмертный Квант, должно быть, не знает нынешней ситуации в нашем бедном племени. Мы не можем переселиться. Не можешь ли ты дать нам какой-нибудь ритуал умиротворения?

- Вулкан умиротворить невозможно, - сказал Мартелс, хотя и с гораздо меньшей внутренней убежденностью, чем он чувствовал бы раньше. - И верно, также, что я давным-давно не получал известий из ваших мест. Объясни, почему вы не можете переселиться.

Он решил, что очень неплохо уловил стиль речи Кванта, и вправду, туземец пока что не выказывал никаких признаков подозрительности. Амра терпеливо начал рассказывать: