Век Лилит

Кроме леса, в окно можно было разглядеть довольно старое здание, что стояло за пределами частокола, на отшибе. Когда-то оно было очень прочным, основательным. Крышу здания покрывали листы поликарбона, который весь покоробился, вздулся, свернулся грязными, надорванными по краям свитками. Не от обычного пожара. Похоже, по зданию ударили пучком высокотемпературной плазмы. Почему же уцелел частокол и деревянные хижины? Скорее всего, этих строений в момент нападения просто не существовало. Их возвели позднее. Впрочем, ему-то какое до всего этого дело? Если прилетит робогвардия, он не станет от нее отстреливаться, а выйдет, подняв руки. Пусть забирают. Он расскажет всю правду и попросит вернуть его домой. Может, нанока нальют, а то от здешних его не дождешься.

Дэни отошел от окна и от нечего делать принялся осматривать комнату. Минимум мебели, ничего лишнего. Койка с жестким тощим матрацем, стол, стул. На стене крючки для одежды. И ни следа интеллектроники. Первобытная хижина. Обиталище нищего. На столе стояла грязная посуда…

А вот обед оказался неожиданно вкусным. Дэни даже не сразу понял почему. А потом догадался. Тушеные овощи. Жареное мясо. Хлеб. Слабенькое пиво. Все натуральное. Никакого субмолекулярного синтеза. Никакой синтетики. Непонятно было, что делать с этими тарелками, вилкой, ножом и стаканом? Утилизатора в хижине не было. Да и посуда не походила на одноразовую. Дэни приподнял тарелку – тяжелая. Не металл, не пластик. Глина, наверное. Кустарное производство. Такую вряд ли суют в утилизатор после использования. Эдак никаких тарелок не напасешься…

Вдруг по спине Дэни побежали мурашки. Он вздрогнул и обернулся, хотя был уверен, что один в комнате. И тем не менее за ним кто-то наблюдал. Исподтишка. Дэни подскочил к двери, что вела в общий коридор большой, длинной, как казарма, холостяцкой хижины, – никого. Вернулся к окну. Все тот же пейзаж и ни души. И все же наблюдатель был здесь и не здесь. Вернее, присутствовало только его око. Тогда Дэни подошел к перпендикулярной окну стене и постучал по ней кулаком. Сплошное дерево, судя по звуку. И вдруг ему почудился еле уловимый отблеск. Дэни шагнул вправо и влево, не отрывая взгляда от сложенной из брусьев трещиноватой стены. Отблеск повторился. Проделав это несколько раз, Дэни засек направление и смог обследовать подозрительный участок.

Скорее наощупь, чем глазами, он обнаружил крохотное углубление, не шире прокола, какой могла бы оставить вязальная спица. В нем, без сомнения, притаился оптический датчик, совсем крошка. Пришлось повозиться, чтобы выковырнуть его из отверстия. Вот тебе и никакой интеллектроники, подумал Дэни, разглядывая на ладони зернышко микроскопической видеокамеры с усиками антенн. Отличное стационарное следящее устройство. Дешево и сердито. Он аккуратно положил датчик на стол, взял тяжелую глиняную тарелку и с размаху расплющил ею интеллектронного шпиона, не заботясь о последствиях. У Дэни было ощущение, что он снова засветил в глаз, и не этому дураку Олафу, а кое-кому повыше.

Несколько минут он стоял, глядя на дверь, ожидая, что сейчас в его комнатушку ворвется Олаф со своими дружками и объяснит наглецу с планеты Сочи, как тому следует себя вести. Вернее, попробуют объяснить. Еще неизвестно, кто кого. Особенно если они поступят как мужчины и обойдутся без всяких подлых штучек вроде парализатора. Ну же, врывайтесь! На этот раз я встречу вас, паршивые скоты, как подобает. Дэни почувствовал, что еще мгновение, и он сам бросится на поиски здоровяка скандинава или любого другого, кто подвернется под горячую руку. Он сгреб остатки оптического датчика и стиснул их в кулаке. В том самом, которым собирался нанести Олафу или кому другому сокрушительный удар.

Скрипнула дверь. Дэни вскинулся, но тут же обмяк. На пороге комнаты стояла Лейла. Теперь на ней вместо облегающего комбинезона был мешковатый костюм колониста, но, как ни странно, он не портил ее фигуры, а наоборот – подчеркивал достоинства и скрывал недостатки. Хотя сейчас Дэни меньше всего думал о несовершенствах этой девушки. Он словно впервые увидел ее. Цвета воронового крыла с металлическим отливом волосы обрамляли округлое смуглое лицо; большие и в то же время чуть раскосые глаза, пухлые, но красиво очерченные губы. Лейла словно была соткана из противоречий – солнце и луна, лед и пламень… Дэни забыл о том, где он находится и как здесь оказался, его рефлекторно сжатый кулак разжался, и смятый оптический датчик беззвучно шлепнулся на пол.

– Я не помешала? – спросила девушка.

– Нет, – выдавил он. – Я только что пообедал и… Не знаю, что мне делать с посудой.

Лейла улыбнулась. Мелькнувшая меж двух карминовых лепестков жемчужно-белая полоска ослепила Дэни, как фотовспышка. Он даже зажмурился. И открыл глаза, когда услышал: