Век Лилит

Ничьим намерениям, планам и надеждам не суждено было сбыться в этот день. Дэни не довелось объясниться с Лейлой, Лейле – начать сложный разговор о своей вере с непосвященным в нее Дэни, Карелу Пиште – осуществить задуманный эксперимент, а амебоподобному сгустку – слиться с геномом мыслящего примата. Звезда, пересекающая ночной небосвод, которую не заметил доктор ксенобиологии, была патрульным кораблем робогвардии «Хаммурапи», что вышел на орбиту Хосты. От корабля-матки отстрелили шлюпку с десантной группой, перед которой была поставлена задача изъять похищенного некоторое время назад гражданина с планеты Сочи и вернуть его к месту жительства. Колонию религиозных фанатиков при этом было приказано не трогать, тем более что робогвардейцы располагали информацией о точном местонахождении Дэни Николсона.

Поэтому космошлюпка, обогнув базовый лагерь колонистов, направилась непосредственно к запруде, где члены маленькой экспедиции готовились к первому проникновению в пещеру. Продавив в хрупкой меловой породе, что состояла их микроскопических скелетов древних морских организмов, глубокую вмятину, громадный зеркально-черный шар опустился в десятке шагов от экспедиционных палаток. Как люди, готовые к сюрпризам, которыми чревата жизнь в нелегальной колонии, Лейла и Пишта схватились за оружие. Дэни воздержался, ибо сразу разглядел на борту космошлюпки эмблему робогвардии – манипулятор, сжимающий обоюдоострый клинок, на котором сверкало: «Безопасность и Справедливость».

Разомкнулась мембрана люка, и из него посыпались робогвардейцы – безликие андроиды в зеркальной, пуле- и лученепробиваемой броне. Они сразу нацелили на вооруженных колонистов протоники – протонные излучатели. Из люка появился новый участник действа. Это был человек. Судя по мундиру и нашивкам, высокий чин из галактической администрации. Не обращая внимания на колонистов, словно они были неодушевленными предметами, он обошел лагерь, пнул подвернувшееся под ноги ведро, в котором остывала кипяченая вода, залив ею остывающую грудку пепла, что остался от брикетов, поднял и осмотрел сложенное телескопическое удилище, после чего, поигрывая им, как стеком, стал попеременно подходить к молчаливо взирающим на его передвижения людям.

– Извещаю вас, господа, – произнес чиновник неожиданно высоким и тонким голосом, – что уполномочен эвакуировать гражданина Николсона, незаконно похищенного с планеты Сочи.

– Я никуда не полечу! – быстро сказал Дэни.

– Это не вам решать, – парировал чин.

– Никакого похищения не было, – попытался вывернуться «гражданин Николсон». – Я прибыл сюда добровольно.

– Не торопитесь лжесвидетельствовать, – предупредительно поднял холеную руку его собеседник. – Вам еще предстоит ответить на ряд вопросов. А пока предлагаю добровольно подняться на борт. Конечно, если вы хотите, чтобы ваших спутников оставили в покое.

Дэни понурился.

– Я согласен, – буркнул он.

Чиновник знаком велел робогвардейцам опустить протоники и вернуться в шлюпку. Дэни рванулся к Лейле, чтобы попрощаться, но замер на полпути. Кто он, в конце концов, для нее такой? Человек, которого по приказу неведомого Клира она привезла сюда. Она привезла, а другие увезут. Вот и все. Неопределенно кивнув, Дэни отвернулся и полез в люк. Вслед за ним туда же подался и чиновник. Крышка люка захлопнулась, отрезав Дэни от Лейлы и планеты, где пересеклись их дороги.

Гасители инерции не позволяли ощутить момент старта, поэтому, когда люк открылся снова, космошлюпка была уже внутри причального шлюза «Хаммурапи». Дэни сразу же отвели в предназначенную для него каюту, по сути, лишь комфортабельную камеру. А через трое корабельных суток начались допросы.

Допрашивал все тот же чиновник, который представился старшим советником юстиции Николаем Сергеевичем Сидоровым. Он был сама любезность. Вопросы задавал приглушенным голосом, словно не хотел, чтобы их услышал кто-нибудь посторонний. Хотя понятно было, что записывается каждый вздох. Кстати, вопросы были странными. Николая Сергеевича мало интересовали дни пребывания Дэни на Хосте. Чиновник расспрашивал его о детстве, гибели отца, университете, о работе на Сочи. Дэни сначала отвечал весьма неохотно, цедил рубленые фразы сквозь зубы, но потом неожиданно для себя увлекся и даже самые интимные моменты уснащал юмористическими подробностями.

Как совершился этот переход, Дэни понял не сразу, но потом вспомнил, что Николай Сергеевич вместо воды подсунул ему нанококтейль. Глотнув его, допрашиваемый и разговорился. Допросы кончились, когда «Хаммурапи» прибыл на орбиту Сочи. Через полчаса Дэни снова был на пляже, словно никуда и не улетал. Ветер дул с моря. Широкие изумрудные валы, отороченные кружевами фосфоресцирующей пены, с грохотом обрушивались на песок и таяли в нем без следа. В небе сверкали знакомые созвездия. Ощущение, что все случившееся с ним на Хосте было лишь сном, оказалось настолько сильным, что Дэни даже принялся озираться в поисках Карен Бишоп, но на пляже никого не было. Тогда он содрал себя обмундирование колониста и с разбегу врезался в набегающие волны.