Век любви и шоколада (ЛП)

— Расскажу. Но знай, что я пришел сюда не только для повествования. Мой сказ закончится просьбой. Хотя однажды ты дала мне обещание, ты свободный человек и сама решишь, уважить мою просьбу либо нет. Ты отплатишь мне своими достижениями. Если откажешь, тебе не придется опасаться за свою жизнь. Я уеду из Нью-Йорка, и смею заверить тебя, что ты никогда не увидишь меня снова.

ИСТОРИЯ ЮДЖИ

С чего обычно начинается история, Аня? Если ты эгоистичный человек, я предполагаю, что она начинается с твоего рождения. Если у тебя иные приоритеты, возможно, она начинается с твоей первой любви.

Я всегда пытался предстать перед тобой сильным человеком. Ты не сможешь признать того мальчика, которого я собираюсь описать.

Когда мне было двенадцать, мой отец послал меня в международную школу в Бельгии.

Школьная жизнь была для меня несчастливой. Я был слишком робок, и – осмелюсь сказать – слишком японским для одноклассников. Я не понимал, как реагировать на поддразнивания, как-то так. Это усугубляло положение. Я плохо понимал язык и начал заикаться из-за нервов. И это тоже внесло свою лепту. Я был расстроен невозможностью понравиться одноклассникам. Я нравился в моей школе в Японии. Если ты был всем симпатичен, то трудно понять, почему, ничего не меняя в себе, ты вдруг становишься малопривлекательным. Одинаково трудно переломить ситуацию в свою пользу, когда те, кто вокруг тебя, находят тебя несовершенным.

Я ел в одиночестве в обеденном зале или в библиотеке. Однажды – я учился там около двух месяцев — напротив меня села девочка и заговорила со мной.

— Выглядишь неплохо, — сказала она прямо, с легким немецким акцентом. — Ты должен воспользоваться этим. Высокий. Могу поспорить, ты мог бы заняться спортом, если он тебе нравится. Присоединяйся и тогда они оставят тебя в покое. За тебя будет команда.

— У-у-уходи, — сказал я.

Она не двинулась.

— Я только пытаюсь помочь тебе. Твой английский плох, но это не навсегда. Тебе нужно разговаривать с людьми. Можешь поговорить со мной. Есть много причин, из-за которых я думаю, что мы должны быть друзьями. Я София, кстати. — Она посмотрела на меня. — Тут ты можешь представиться. София Биттер. Юджи Оно. — Она протянула большие, потные руки. Ногти были обгрызены под корень.

Я посмотрел на нее. В этом возрасте она была высоким, нескладным, лохматым существом. Включая брови, конечности, нос, прыщи и сальные волосы. В ее внешности красивыми были лишь большие умные карие глаза.

— Как ты потерял свой палец, кстати? — Я надел кожаные перчатки, чтобы скрыть протез, даже вообразить не мог, что кто-то об этом узнает. Она коснулась металлического пальца своей рукой.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросил я.

Она подняла бровь, похожую на гусеницу.

— Я прочитала твое школьное досье.

— Это личное.

Она пожала плечами. София совсем не беспокоилась о приватности.

Я рассказал ей историю. Возможно, ты знаешь ее, возможно и нет. Меня похитили, когда я был мальчиком. Они послали моему отцу мизинец с правой руки, как доказательство того, что я жив.

— Перчатки это ошибка, — сказала София. — Они создают впечатление, что ты страдаешь. Никто не будет высмеивать протез, поверь мне. Эти люди фальшивы насквозь.

— Если ты так много знаешь, почему у тебя нет друзей? — Я знал, что София Биттер была таким же изгоем, как и я.

— Моя проблема в том, что я некрасивая, — сказала она. — Но ты, вероятно, и так это заметил. А еще я груба и умнее всех здесь. Людям нравится, когда ты умный, но не слишком. Моя семья тоже занимается шоколадом. Я думаю, нас обоих отправили в эту школу залакировать грязь.

Я никогда не встречал никого похожего на нее. Она была язвительной и дерзкой. Ей было все равно, что думают люди. Она могла быть жестока, но я сначала не очень возражал против этого. Я вырос рядом с людьми, которые были вежливы даже когда втыкали нож тебе в спину. Она стала моим самым близким и единственным другом. Не было ничего в моей жизни, чего я не хотел бы с ней обсудить.

Я взял ее советы на вооружение во многих областях, и моя школьная жизнь наладилась. Я занялся футболом, завел других друзей, перестал носить перчатки. Мой английский усовершенствовался. Когда я пошел в старшие классы, другие девушки стали обращать на меня внимание. Меня позвала на танцы девушка, которую звали Филиппа Роуз. Фил была очень популярная и очень красивая. Я был взволнован и согласился, не поговорив сначала с Софией.

Я сообщил Софии об этом ночью, когда мы занимались. Она стала очень тихой.

— Что случилось? — спросил я.

— Филиппа Роуз – грязная Schlampe* (нем. «Неряха»). — Ее слова сочились ядом.

— О чем ты говоришь?

— Ты понял, о чем я.

Я смиренно сказал, что Фил показалась мне очень хорошей.

— У тебя есть причина говорить о ней такое?

София фыркнула, как будто это очевидно. Ты должна понять, София думала, что все ополчились против нее.

— София, я не звал ее. Это она пригласила меня. — Я посмотрел на свои руки. — Ты хотела, чтобы я позвал тебя?

— Нет. Зачем мне это? Я разочарована, что ты решил пообщаться с такой фальшивкой. Я думала, ты лучше. — Она встала и ушла.