Век Людовика XIV

С другой стороны, меньшинство населения и большая часть армии требовали более основательной, в некоторых случаях социалистической, демократии. С неба посыпались радикальные памфлеты; один только полковник Джон Лильберн выпустил сотню; Мильтон на этом этапе был не поэтом, а памфлетистом. Лильберн нападал на Кромвеля как на тирана, отступника, лицемера. Один из писателей жаловался, что «едва заговоришь с Кромвелем о чем-нибудь, как он положит руку на грудь, поднимет глаза и призовет Бога. Он будет плакать, выть и каяться, даже когда будет бить вас под пятое ребро». 4 Другой памфлетист спросил: «Раньше нами правили король, лорды и общины, теперь — генерал, военный трибунал и общины; и мы молим вас, в чем разница?» 5 Новое правительство было вынуждено сурово порицать прессу и кафедру. В апреле 1649 года Лильберн и еще трое были арестованы за выпуск двух памфлетов, в которых Англия описывалась как «новые цепи». Армия требовала их освобождения, а их женщины угрожали Кромвелю, если заключенным будет причинен какой-либо вред. Из тюрьмы Лильберн отправил своему печатнику вызывающий «Импичмент о государственной измене» против Кромвеля и Айретона. В октябре четыре писателя предстали перед судом, который собрал тысячи людей. Лильберн бросил вызов судьям и обратился к присяжным. Когда все четверо были оправданы, из толпы раздался «такой громкий и единодушный крик, какого, как полагают, никогда не было в Гилдхолле, который продолжался около получаса без перерыва и заставил судей от страха побледнеть». 6 В течение двух лет Лильберн был героем армии. В 1652 году его изгнали; он вернулся в 1653 году, снова был арестован, снова оправдан (август 1653 года); тем не менее его держали в тюрьме. В 1655 году его освободили; в 1657 году он умер, в возрасте сорока трех лет.

Некоторые «левеллеры» пошли дальше Лильберна и демократии и призвали к более равному распределению благ. Почему, спрашивали они, должны существовать богатые и бедные? Почему одни должны голодать, а богатые захватывать землю? В апреле 1649 года «пророк» по имени Уильям Эверард привел четырех человек на холм Святого Георгия в Суррее; они завладели незанятой землей, вскопали землю, посадили семена и пригласили новобранцев; к ним присоединились еще около тридцати «диггеров», как их стали называть, и (говорится в докладе Государственному совету) «они угрожают соседям, что скоро заставят их всех подняться на холмы и работать «7. 7 Представ перед сэром Томасом Фэрфаксом, генерал-капитаном армии, Эверард объяснил, что его последователи предлагают уважать частную собственность, «только вмешиваться в то, что является общим и необработанным, и делать это плодотворным», но они надеются, «что внезапно наступит время, когда все люди добровольно придут, откажутся от своих земель и поместий и подчинятся этому Сообществу благ». 8 Фэрфакс отпустил людей как безобидных фанатиков. Один из них, Джеррард Уинстэнли, продолжил движение манифестом (26 апреля 1649 года), озаглавленным «Передовой стандарт истинного левеллера»: «В начале великий Творец Разум сделал землю общей сокровищницей для зверей и людей»; но затем человек, впав в слепоту, стал большим рабом для себе подобных, чем полевые звери для него; земля была куплена и продана, огорожена правителями, и осталась во владении немногих. Все помещики — воры. Только когда будет восстановлена общая собственность, прекратятся преступления и ненависть. 9 В книге «Закон свободы» (1652) Уинстэнли умолял Содружество создать общество, в котором не будет ни купли-продажи, ни адвокатов, ни богатых, ни бедных; все будут вынуждены работать до сорока лет, а затем будут освобождены от труда; право голоса будет открыто для всех взрослых мужчин; брак станет гражданской церемонией, а развод — свободным. 10 Диггеры отказались от своего плана, но их пропаганда вошла в память английской бедноты и, возможно, пересекла Ла-Манш во Францию и море в Америку.

Кромвель, сам владевший собственностью и хорошо знавший природу человека, не доверял ни идеалам общей собственности, ни даже избирательному праву для взрослых. В неразберихе, неизбежной после насильственного свержения правительства, нужна была какая-то централизованная власть, и Кромвель ее обеспечил. Многие, кто ненавидел его как цареубийцу, на какое-то время приветствовали диктатуру, которая казалась единственной альтернативой социальному и политическому распаду. И даже армия, узнав о готовящейся контрреволюции в Ирландии и Шотландии, была рада, что его железная рука готова повести ее против мятежников, которые стремились не к демократической утопии, а к восстановленной и мстительной монархии.

II. ИРЛАНДСКОЕ ВОССТАНИЕ