Век надежд и разочарований, или Фантасмагория лжи

Уничтожение капиталистов вполне естественно, а главное обязательно должно сопровождаться полной национализацией капитала и всех средств производства, концентрацией их в руках пролетарского государства. Однако уничтожение капиталистов не уничтожает функцию накопления капитала, без которой вообще не может существовать индустриальное производство и, более того, индустриальная цивилизация. А, как известно, ни сам Маркс и никто из его последователей не выступали против индустриализма. В то же время единственным источником накопления капитала может служить удержание прибавочной стоимости, которое по Марксу является сутью, основным механизмом эксплуатации. Стало быть, во-первых, капитализм как носитель основных черт, составляющих понятие общественного Зла (отчуждение прибавочной стоимости, накопление капитала, эксплуатация), не уничтожим. Во-вторых, практический социализм, под которым понимается, помимо тотальной национализации, внедрение всех остальных положений марксизма, ведёт (и привёл на самом деле — о чём тоже впереди) к ещё более жестокой эксплуатации. Этому способствует слияние политической власти с экономической, так как рабочим бороться за свои права, за улучшение своего положения становится просто не с кем. Всякая борьба заканчивается завоеванием власти. Власть в руках пролетарского государства, значит, в своих собственных. Кто же борется с самим собой? — Только сумасшедшие. А таких нужно принудительно лечить. Их и лечили (об этом тоже впереди).

Само по себе отчуждение прибавочного продукта имело место и в докапиталистических системах. Поэтому представляется возможным сопоставить между собой способы отчуждения в рабовладельческом, феодальном и капиталистическом обществах. Результаты такого сопоставления показывает, что развитие шло в сторону применения более гуманных способов. В этом отношении (впрочем, так же как и во всех других) социализм представляет собою шаг назад. Таким образом, благодаря ловкой подмене вполне естественная и необходимая при любом способе производства функция удержания прибавочной стоимости превращается у Маркса в механизм эксплуатации, приобретает мощный революционный заряд.

Большинство последователей нового учения практически ничего не смыслили в экономике. Поэтому оказались в буквальном смысле загипнотизированными его высокой наукообразностью, считали его абсолютно доказанным, а поэтому, безусловно, истинным. Всех завораживала иллюзия научности, целиком построенная на сфальсифицированных доказательствах. Каким-то удивительным образом люди обманывали самих себя, находя в марксизме то, чего хотели. Образованная часть общества увидела в нём дальнейшее развитие, усовершенствование либерализма, вопреки тому, что на самом деле в нём содержалось отрицание последнего. Даже религиозные деятели обнаружили в нём тождественность с эсхатологической целью христианства, которая состоит в конечном преображении человечества и мироздания.

Однако вернёмся к экономическим вопросам. Как уже было сказано, государственная политика Германии, бисмарковский протекционизм привел к созданию гигантских монополий. Теоретики-социалисты умудрились преподнести этот факт как неизбежное превращение конкретной системы в монополистический капитализм. То есть совершенно грубая, ничем не прикрытая фальсификация становится нормой. Как грибы появляются многочисленные, подчас противоположные по смыслу концепции, согласно которым конкуренция то представляется пригодной только в простых условиях производства, то препятствующей применению новых технических достижений.

Короче говоря, нападки на конкуренцию сыпались со всех сторон. Всех захватила идея замены свободного рынка, конкуренции планированием, идея сознательного построения организованного общества. Никого не смущают при этом никакие противоречия. Всеми совершенно спокойно воспринимается призыв к уничтожению свободной торговли и частного капитала без малейшего опасения, что их уничтожение приведёт к уничтожению демократических свобод, возникших как раз в результате развития частного капитала и свободной торговли. Очарованные научностью марксизма, люди не хотят замечать его якобинскую природу, безоговорочно верят в то, что подчинение личности коллективу приведёт не к растворению личности в коллективе, а наоборот к её расцвету. Хотя было очевидно, что предложенные марксизмом методы построения «высокоорганизованного» общества требовали принятия всеми его членами единого мировоззрения, исключали всякое подобие плюрализма. Впрочем, что говорить об этом, если и спустя 100 лет руководители Советского Союза не понимали этого, что и стало одной из причин его распада.