Век невинности

«О, понятно!» — лицо юноши вытянулось.

«Впрочем, их связь длилась недолго: ходили слухи, что несколько месяцев она прожила одна в Венеции. Кажется, Ловелл Мингот привез ее оттуда. Он рассказывал, что она была на грани отчаяния. Но это — в порядке вещей, а вот шоу с ее участием здесь, в Опере, — совсем другое дело».

«Возможно, — робко предположил юный Торли, — ее нельзя оставлять дома одну из-за того, что она слишком несчастна!»

Эта реплика была встречена очередным взрывом смеха. Молодой человек густо покраснел и попытался все обратить в шутку.

«Во всяком случае, странно, что они привели с собой и мисс Велланд,» — вступил в разговор один из джентльменов, понизив голос и покосившись на Ачера.

«Так оно и было задумано! Вне всякого сомнения, кампанию разработала сама престарелая миссис Мэнсон Мингот, — Лефертс рассмеялся. — Уж если она за что-нибудь берется, то доводит дело до победного конца».

Действие заканчивалось, и клубная ложа заметно оживилась. Внезапно Ньюлэнд Ачер почувствовал, что готов к решительным действиям. Он захотел первым войти в ложу старой миссис Мэнсон Мингот и немедленно объявить о своей помолвке с Мэй Велланд. Этого известия давно уже ждали в свете. Он хотел оказать ей поддержку, ибо не только ее злополучная кузина, но и ее родственники попали в щекотливое положение. Поддавшись этому порыву, он отбросил все сомнения и, поборов некоторое смущение, направился по красным коридорам в другую часть здания.

Стоило ему войти в ложу, как его глаза встретились с глазами мисс Велланд, и он понял, что ей известно, ради чего он пришел. Несмотря на то, что добродетель в ее семье ценилась превыше всего, чувство собственного достоинства не позволяло ей самой высказываться в подобной ситуации. Люди их круга постоянно находились в утонченной и деликатной атмосфере, и тот факт, что они поняли друг друга без слов, как показалось молодому человеку, сблизило их куда больше, чем любое объяснение.

Ее глаза спросили его: «Теперь ты понимаешь, почему мама взяла меня с собой?»

И его глаза отвечали:

«Ни за что на свете не хотел бы, чтобы ты осталась дома!»

«Вы знакомы с моей племянницей, графиней Оленской?» — начала разговор миссис Велланд, пожимая руку тому, кто готовился стать мужем ее дочери. Ачер поклонился графине, не протягивая ей руки. Так всегда делалось при знакомстве с новой дамой. Элен Оленская в ответ слегка наклонила голову, сцепив пальцы рук в светлых перчатках на основании своего веера из орлиных перьев. Поприветствовав также миссис Ловелл Мингот, полную блондинку в шуршащем атласном платье, он сел рядом со своей невестой и сказал, понизив голос:

«Надеюсь, вы сообщили мадам Оленской о том, что мы с вами собираемся пожениться? Я бы хотел, чтобы об этом узнали все. Позвольте мне объявить о нашей помолвке сегодня же вечером на балу!»

Лицо мисс Велланд стало розовым, как утренняя заря. Она посмотрела на него сияющими глазами и сказала:

«Если вы сможете убедить матушку, что уже настало время, — сказала она. — Но зачем нам торопить события? Мы же заранее назначили дату!»

Он ничего не ответил, но взгляд его был достаточно красноречив. Тогда она, приободрившись, улыбнулась и добавила:

«А кузине моей можете сказать об этом сами: почему бы и нет? Она рассказывала, что вы играли вместе, когда были детьми».

И мисс Велланд подалась назад, пропуская Ачера, который стал несколько демонстративно пробираться на другой ряд, к графине Оленской. Ему хотелось, чтобы весь зал видел, как он это делает.

«Когда-то мы играли вместе, не так ли? — сказала она, поворачиваясь и глядя на него своими серьезными глазами: — Вы были таким несносным мальчишкой, а однажды поцеловали меня за дверью. Но влюблена я была вовсе не в вас, а в вашего кузена, Вэнди Ньюлэнда, который не обращал на меня, ни малейшего внимания».

Ее взгляд скользнул по ложам бельэтажа, расположившимся в форме подковы.

«Помню, я когда-то видела многих из присутствующих в бриджах и панталонах», — сказала она с легким иностранным акцентом и снова перевела взгляд на его лицо.

Молодого человека шокировало то, что он прочел в этих глазах: в тот самый момент, когда как раз «слушалось ее дело» на этом августовском трибунале, она воспринимала его самым неподходящим образом.

Проявление легкомыслия в данном случае свидетельствовало не иначе как о дурном нраве. И он ответил сухо:

«Да, вас долго здесь не было».

«Мне кажется, с тех пор прошли века! — отозвалась она. — Последний раз я была здесь так давно, что сама чувствую себя умершей и погребенной под обломками прошлого. А здесь, в этом добром старом мирке, мне так же спокойно, как под крышкой гроба».

По причинам, которые ему самому не были ясны, Ньюлэнд Ачер воспринял эти слова чуть ли, не как прямое оскорбление нью-йоркскому обществу.

Глава третья

Что должно было случиться, то случилось.