Век невинности

«По крайней мере, — продолжала она, — именно вы дали мне понять, что среди этой скуки есть вещи настолько деликатные и тонкие, что вся моя жизнь меркнет перед ними. Не знаю, как вам это объяснить, — она слегка нахмурилась, — но раньше я не понимала, что самые изысканные удовольствия порой слишком дорого нам обходятся».

«Изысканные удовольствия! — подумал он. — Интересно, что она имеет в виду?»

Он хотел было возразить ей, но Элен умоляюще взглянула на него, и он промолчал.

«Я не хочу, — продолжала она, — не хочу обманывать вас и себя. Я так долго ждала, когда смогу поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали!»

Ачер нахмурился и прервал ее коротким смешком.

«А как вы думаете, Элен, что вы сделали со мной?»

Она слегка побледнела.

«С вами?»

«Да: вы перевернули мою жизнь, а я только слегка повлиял на вашу. Я тот мужчина, который женился на другой потому, что ему велела это сделать дама его сердца!»

Ее бледность сменилась ярким румянцем.

«Я думала — и вы мне обещали, — что мы не будем говорить об этом сегодня!»

«О, женщины! Ни одна из вас не хочет посмотреть горькой правде в глаза!»

Она понизила голос и тихо спросила:

«А для Мэй, это тоже горькая правда?»

Ачер стоял у окна и барабанил пальцами по оконной раме. Когда Элен с непередаваемой нежностью произнесла имя его жены, у него сжалось сердце. Казалось, оно отозвалось в каждой клеточке его тела.

«Прежде всего, нужно думать о том, чтобы поступать должным образом, не так ли?»

«Должным образом?» — как эхо повторил он, не отрывая глаз от окна.

«Но если, — продолжала она развивать свою мысль с болезненной настойчивостью, — если ради этого не стоит пожертвовать всем и спасти других от жестоких разочарований и душевных травм, тогда ради чего же жить? Для того, чтобы наслаждаться тем, что у меня было раньше и что теперь утратило всякую ценность в моих глазах?»

Ачер отвернулся, продолжая стоять на месте.

«В таком случае у вас… у вас нет причины возвращаться обратно, не так ли?» — спросил он ее, и голос его дрогнул.

Она взглянула на него в отчаянии.

«А как вы считаете?..»

«Судя по тому, как вы настаивали на нашей… на моей свадьбе, у вас нет особых причин для очередного бегства, — сказал он жестоко. — Но мы постараемся как можно реже беспокоить вас своим присутствием!..»

Элен ничего не ответила и Ачер с горечью продолжал:

«Какой в этом смысл? Вы показали мне, какой может быть реальная жизнь, и тут же отправили меня в изгнание! Поверьте, это выше того, что человек может вынести!»

«Не говорите так! Я ведь тоже была в изгнании!» — улыбнулась мадам Оленская сквозь слезы.

Она буквально уронила руки на стол и сидела, стараясь не смотреть ему в глаза, словно в них притаилась опасность. Но он читал по ее лицу то, в чем она сама не в силах была признаться. Казалось, ее душа говорила с его душой на немом языке, и Ачер стоял, потрясенный тем, что только что узнал о ней.

«Так вы… тоже? Все это время?»

Вместо ответа мадам Оленская дала волю слезам. Они наполнили ее глаза и покатились по щекам.

Их разделяло почти все пространство каюты, и ни один из них не сделал попытки «нарушить дистанцию». Ачера всегда удивляла ее способность как бы растворяться в окружающем мире; вот и теперь он ловил себя на том, что не ощущал бы так явственно ее присутствия, если бы взгляд его, как и тогда, в маленьком доме на Двадцать третьей улице, не упал на ее руку, лежавшую на столе. Тогда он невольно смотрел на ее руку, не осмеливаясь взглянуть мадам Оленской в лицо; теперь же молодой человек мечтал с благоговением прикоснуться к этой руке, но не решался сократить расстояние между ними. Ему была знакома любовь, которая проявлялась в неустанной заботе друг о друге двух возлюбленных. Но страсть, переполнявшая его, должна была найти отклик в ее сердце. И он, жадно впитывая каждое ее слово и каждый взгляд, уже не чувствовал себя таким одиноким, как прежде.

Но через несколько мгновений его снова охватило отчаяние. Они были вместе, в одной каюте, почти совсем рядом, и в то же время, оставались бесконечно далеки друг от друга, словно находились в разных точках планеты.

«У вас нет причины возвращаться обратно», — упрямо повторил Ачер, нарушив затянувшееся молчание.

«Ну как я могу удержать тебя?» — хотел он крикнуть ей.

Мадам Оленская сидела неподвижно, потупив глаза.

«Я пока еще не собираюсь уезжать», — молвила она.

«Пока еще? Так значит, настанет время? И, может быть, оно уже не за горами?..»

Элен взглянула на него своими ясными глазами и сказала:

«Уверяю вас, если это и произойдет, то не так скоро. Главное, чтобы мы с вами не совершили ошибки».

Ачер упал в кресло. Своим ответом она хотела подчеркнуть, что если он сделает хоть одну попытку нарушить дистанцию между ними, то снова столкнет ее в пропасть искушения и соблазнов. И он понял, какая внутренняя борьба в ней происходила, и смирился с тем, что она так далека от него.

«Но что для вас жизнь?» — тяжело вздохнул он.

«Должно быть, часть вашей жизни!»

«А моя — это часть вашей?..»

Элен кивнула.

«Итак, мы принимали это, как факт, а с остальным нам приходится смириться?»

«Вот именно».