Век опасности. Обеспечение безопасности Америки в эпоху новых сверхдержав, нового оружия и новых угроз

Добавьте к этому практические, кадровые/карьерные последствия снижения приоритета. Целое поколение людей решило: "Я больше не собираюсь делать карьеру в России". Это старая вещь. Поэтому я буду заниматься распространением, терроризмом или Китаем". В результате в Кремле остались относительно неопытные и, если быть уверенным, гораздо менее опытные ветераны. Разведывательное сообщество очень чутко реагирует на заявленные или воспринимаемые им приоритеты политики. Именно поэтому Вашингтон исторически так плохо предвидел крах государства или кризис в Африке, Латинской Америке или небольших странах в других частях мира. Ограниченные ресурсы. Недостаточно активов, чтобы быть везде. Вашингтонские политики, как правило, не фокусируются на областях, которые не затрагивают жизненно важные интересы США. Поэтому иногда что-то упускается.

Бридлав признал, что сокращение расходов на людей и деньги все еще позволяет Вашингтону "довольно хорошо видеть Россию на стратегическом уровне, потому что мы не можем упустить из виду ядерное оружие. Но мы полностью потеряли их на оперативном и тактическом уровне".

Поэтому, когда российские обычные силы и маленькие зеленые человечки гибридной армии захватили две важные области Украины в 2014 году, во время его дежурства в НАТО, "у нас почти не было понимания того, где находятся российские силы оперативного уровня - я говорю о том, где, в смысле географии, а также о том, в какой форме находятся эти силы".

Он винит не только то, что после 11 сентября Вашингтон сосредоточился на Ближнем Востоке, но и повторяющееся, хотя и недостаточно развитое, желание Вашингтона сместить фокус в сторону Азии. Возможно, больше всего руководство страны - и, более того, широкая общественность - желает "изменить нарратив" от приверженности Америки к вечным войнам в Афганистане и Ираке после 11 сентября до отказа от войн.

В то время захват Крыма и Донбасса просто не рассматривался как жизненно важные стратегические интересы Соединенных Штатов - и уж точно не на таком уровне, чтобы рисковать открытым конфликтом с путинской Россией.

Многие дестабилизирующие, насильственные действия Путина стали неожиданностью для Вашингтона. Так было с вторжением в Грузию через год с лишним после Мюнхенской речи. Это особенно верно в случае вторжения в Украину в 2014 году. Если бы Кремлю уделялось больше внимания, вмешательство России в президентские выборы 2016 года можно было бы заметить раньше, а взлом Москвой компьютерных систем правительства и частного сектора США в 2020 году - худший в истории - можно было бы предвидеть и предотвратить.

Но в Мюнхене на это не обратили внимания - потому что в 2007 году внимание Америки было сосредоточено в другом месте: на двух гнойных войнах, в Афганистане и Ираке, и на растущих политических разногласиях внутри страны. Президент Буш, а затем и президент Обама считали, что жалобы Путина были преувеличены и, возможно, даже рассчитаны в основном на внутреннюю аудиторию, находящуюся в одиннадцати часовых поясах России.

В конце концов, у Соединенных Штатов не было намерения нападать на Россию; на самом деле, Россия имела все меньшее значение. Они надеялись, что Путин в конце концов поймет, что российские национальные интересы совпадают с интересами США по наиболее жизненно важным вопросам: борьба с исламским экстремизмом и сдерживание роста Китая. Они полагали, что Путин придет к выводу, что экономическая взаимозависимость с Европой, если не полная геополитическая интеграция с Западом, является единственным жизнеспособным путем к процветанию России. Экономика России была размером с экономику Португалии. Экономика Техаса, еще одной нефтяной державы, была больше российской, при этом население составляло пятую часть населения. Другими словами, Россия может иметь больше земли и природных ресурсов, чем любая другая страна, но техасцы в пять раз более продуктивны на человека.

К сожалению, указание Путину на эти слабости имело обратный эффект - он привлек его к сотрудничеству. Для человека, который отверг катастрофические смерти Первой и Второй мировых войн, включая Холокост, как менее трагичные, чем гибель СССР, комментарии Запада о том, что Россия - это не более чем "Верхняя Вольта с ракетами", должны были вызвать раздражение.

Как могла Россия ожидать, что Соединенные Штаты признают ее право на империю, которая была с радостью демонтирована ее бывшими подданными?

Но Путин это сделал.

В анналах разведки полно анализов таких моментов. Переломные моменты, показательные моменты, моменты, когда история уходит из-под ног. Почему Вашингтон не прислушался?

Правильнее было бы сказать, что Вашингтон слышал, но не заботился. Буш, Обама и большинство чиновников, которые их консультировали, считали, что их не должно волновать то, что они рассматривали как российскую паранойю и ностальгию по утраченной империи. Путин же, напротив, ожидал, что Запад признает, что он более чем в три раза увеличил российский ВВП и поставил страну на ноги.