Век революции. Европа 1789-1848 гг. Век капитала. 1848-1875 гг. Век империи. 1875-1914 гг

Но могли ли крестьяне сохранить свою революционность? Реакция царского правительства на 1905 год, при способном и решительном министре Столыпине^*, заключалась в попытке создать значительную и консервативную массу крестьян, с одновременным повышением производительности сельскохозяйственного производства. Крестьянской общине предстояло систематическое разделение на частные наделы в пользу класса хозяйственно мыслящих предприимчивых крестьян — «кулаков». Если бы ставка Столыпина на «сильных и трезвомыслящих» оправдала себя, социальная поляризация между деревенскими богачами и безземельной беднотой, классовое расслоение на селе, о котором говорил Ленин, действительно имели бы место; но, столкнувшись с реальностью такой перспективы, он признал со свойственным ему чутьем на политические реалии, что все это не будет работать на дело революции. Могли ли законодательные инициативы Столыпина достичь ожидаемого политического результата, нам неизвестно. Они легли на благодатную почву в более деловитых южных губерниях, особенно на Украине, но на остальной территории не пользовались такой поддержкой. Однако, поскольку сам Столыпин был выведен из царского правительства в 1911 г. и вскоре застрелен^*, а сама империя имела лишь восемь лет передышки с 1906 г., вопрос носит совершенно отвлеченный характер.

Очевидно, что поражение революции 1905 года ни породило потенциальной «буржуазной» альтернативы царизму, ни предоставило ему достаточной отсрочки. К 1912—1914 годам страна была снова охвачена общественными волнениями. Вновь назревала революционная ситуация, в чем был убежден Ленин. К лету 1914 года все, что ее сдерживало, были стойкость и глубокая преданность царской бюрократии, полиции и вооруженных сил, которые, в отличие от 1904—1905 годов, не были ни деморализованы, ни связаны какими-либо иными ограничениями***; и, возможно, пассивность русской интеллигенции среднего класса, которая, будучи деморализована поражением 1905 года, большей частью отказалась от политического радикализма в пользу иррационализма и культурного авангарда. Как и во многих других европейских государствах, развивавшаяся война ослабила накопившееся социально-политическое напряжение. Когда война началась, стало совершенно ясно, что царизм был обречен. В 1917 г. он рухнул.

К 1918 г. революция стряхнула с глобуса все древние империи от границ Германии до Китайских морей. Как показали Мексиканская революция, египетские восстания и индийское национальное движение, революция разрушала новые империи, формальные и неформальные. Однако нигде ее итоги не были ясными, а значение искр, мерцаюших в ленинском «горючем материале мироюй политики», было легко недооценить. Все еше не было ясно, что Русская революция породит коммунистический режим, первый в истории, и станет центральным событием мировой политики XX века, как Французская революция стала центральным событием политики века XIX.

Очевидно, что из всех потрясений зоны глобальных социальных катастроф. Русская революция явилась величайшим международным событием, ибо даже незавершенная и промежуточная схватка 1905—1906 годов имела роковые последствия. Она ускорила свершение Персидской и Турецкой революций, вероят-

НО, И Китайской, а за счет подталкивания австрийского императора к введению всеобщего избирательного права, она трансформировала и сделала еще более неустойчивой неблагополучную политику Габсбургской империи. Поскольку Россия была «великой державой», одним из пяти столпов евроцентристской международной системы, и принимая во внимание только внутреннюю территорию, крупнейщей, многочисленной и богатой ресурсами страной, социальная революция в такой стране просто обязана была иметь долгосрочные глобальные последствия по тем же причинам, что и, наряду с бесчисленными революциями конца XVIII века, имела Французская революция — в то время самое значительное международное событие.

Но скрытые отзвуки Русской революции были еще глубже, чем революции 1789 года. Одна лишь физическая протяженность и многонациональный состав империи, протянувшейся от Тихого океана до границ Германии, означали, что последствия ее краха затронут гораздо более широкий круг стран на двух континентах, чем окраинное или изолированное государство в Европе или Азии. И тот решающий факт, что Россия одновременно относилась и к миру завоевателей, и к миру их жертв, стран развитых и отсталых, придал ее революции огромный скрытый резонанс в обоих мирах. Она являла собой одновременно и ведущую промышленную державу, и технологически средневековое крестьянское хозяйство; суверенную державу и полуколонию; общество, чьи интеллектуальные и культурные достижения не имели равных себе в самых просвещенных западных странах, и одновременно государство, чьи крестьянские дети в солдатских шинелях с изумлением разглядывали новейшую амуницию японских захватчиков. Одним словом, русская революция могла оказаться уместной одновременно и для западных лидеров рабочего движения и для революционеров Востока, в Германии и в Китае.