Век стронга недолог

– Не бери в голову, – отмахнулся портье и довольно искренне улыбнулся, – бродяга-одиночка полез с граблями к сексапильной блондинке. Он уже три дня пьет, вот и спутал ее с девицами, что на все согласны. Видел бы, как она его уделала. Где такие барышни проваливаются? Дайте две. – Он сально усмехнулся, но, заметив тень, проскользнувшую по лицу Ампера, мгновенно стал серьезным. – Прошу прощения, иногда заносит.

– И где мои сейчас?

– В баре.

– Спасибо. Много у тебя народу?

– Хватает. Люди с юга постоянно идут, не многим удалось выскочить из-под отката. Там сейчас жизни нет, никто не знает, где кластер на перезагрузку, а где стаб. Некоторые давно крутятся, некоторые только что появились. Твои последние четыре номера забрали.

– Спасибо. Слушай, тут товарищ мой интересовался насчет бани. Свободна?

– Извини, Рыжий, все занято, людей много. Хоть душ и работает, но все в баню хотят. Сегодня никак, там сейчас команда Лохматого и трое моих лучших девочек. Раньше пяти утра не освободится.

– Ну спасибо, – поблагодарил Рыжий и направился к дверям бара.

Ампер кивнул Хорю и пошел следом.

– Надо было с тобой поспорить, – раздосадовано заметил бывший омоновец, – верную горошину потерял. А вообще Рина изменилась, только вот не знаю, к лучшему или к худшему.

Погорелов хотел отбрить командира, но передумал, у него не так много друзей, близко он сошелся только с Градусом и Таганом, с натяжкой можно было назвать другом Рыжего. Поэтому ответил честно:

– Я тоже не знаю, но пока вроде все нормально, только она стала злее и резче. Раньше ее больше люди интересовали. И если бы София сунулась к ней с ножом сейчас, она бы ее зарезала. Она учится контролировать себя. Не всегда выходит, но она уже реже бросается на людей.

– Я вижу, что она старается. Даже представить не могу, как в ней могут уживаться части таких разных женщин, хоть за советом к Лазарю иди.

– Я ходил к Юлмарту, он ржал, как сумасшедший.

– Его можно понять. Если бы это не было моей проблемой, я бы тоже посмеялся, но у меня в группе нестабильная барышня, и мне ни хрена не смешно.

В баре было шумно. По громадному телевизору под потолком шел какой-то поединок на выживание. В последнее время стали появляться записи гладиаторских боев, когда с огнестрелом, когда на холодном оружии, проще говоря, в лабиринт запускали двоих, выходил один. Никто этого не запрещал, смысла нет. То, что творилось за пределами стабов, было куда круче любого жесткача. А тут все добровольно: хочешь – иди в лабиринт, хочешь – нет. Появились даже профессиональные наемники, которые за очень хорошие «деньги» выпускали друг другу кишки. Хотят два человека убить друг друга, да ради Бога. Не сказать, что Амперу нравилось на это смотреть, но пока в лабиринт не запихивают силой, черт с ними.

Рина сидела с бокалом шампанского в руках, похоже, подарок, сама она вряд ли бы себе такое купила. Ампер подсел к ней и, обняв, поцеловал, девушка уже успела привести себя в порядок и скинуть дорожную одежду.

– От кого?

Она махнула рукой в сторону столика, за который сидели два поддатых мужика и сверлили Погорелова не очень трезвым взглядом. В нем прямо бурлил котел эмоций: злоба, зависть, похоть, а еще ненависть. Похоже, мужики плотно набрались и их тянуло на подвиги, хотя, может, тут и не только алкоголь, может, они еще под чем-то. Прикид у них стандартный: джинсовые куртки, штаны, которые называют тактическими, кроссовки. Все какое-то помятое и не очень чистое. Хреновое сочетание.

– Понятно. Постарайся этих не уложить на землю. Нам бы надо быть потише, с бандой не все так просто. И не налегай на шампанское. Думаю, сейчас Рыжий объявит общий сбор, пока народ не нализался.

Он угадал, Рыжий призывно махнул рукой и направился к выходу. Пигмей поднялся из-за соседнего столика. Похоже, он негласно опекал девушку.

Рина подтвердила его догадку.

– Оберегают и прикрывают, сдается, они окончательно приняли меня.

– Не совсем, осталась последняя прописка, – поправил Ампер, поднимаясь и протягивая руку.

Девушка улыбнулась.

– Осталось повязать меня кровью.

– Фи, как грубо, мы называем это общее дело или крещение огнем.

Парочка дарителей шампанского преградила им путь, когда до выхода оставалось всего пять шагов.

– Чего надо? – понимая, что конфликта не избежать, грубо спросил Погорелов.

– Твоя мочалка приняла подарок, пусть посидит с нами, – обдав Ампера смесью перегара и чеснока, вывалил тот, что пониже.

Зря он сказал про мочалку, Рина завелась мгновенно. Ампер успокаивающе положил ей руку на плечо.

– Тише, милая, давай без рукоприкладства. Извинись, – потребовал он у собеседника.

– Вот еще, чтобы я, Тихарь, перед какой-то подстилкой извинялся? Пусть отсосет.

Рина вскипела, но скрыла это. Она ласково улыбнулась, сделала шаг вперед и со всей дури впечатала колено в промежность говоруна. Этот говорун не отличался умом и сообразительностью.

– Оу сууукккааааа! – взвыл он и, зажав разбитые шары, сполз на пол и свернулся калачиком, тихо подвывая.

– Тебе тоже что-нибудь отбить? – глядя в глаза второму, спросила блондинка.