Век Святого Скиминока

Иди себе туда, откуда вышла,
Не видишь – занят я! Дела,
Дела, заботы, а времени
И нет! Отсюда резюме –
Я сам с усами! Мне
И тут не пыльно…

– Любимый, ты заговорил стихами! – восхитилась Луна. – Только я не понимаю, чего мы с ней рассусоливаем? Таких мерзавок надо убивать молча…

– О дикий мир! О ревность,
Зависть, зло! Лишь выслушай
Меня, прекрасный витязь…
Я вижу то, что ты, при всем
Своем уме, не можешь видеть,
Ибо взор твой светел.
Ты думаешь, одной твоей
Любви довольно для счастливого
Сожития на долгие года? Увы, увы…
Она тебя не любит! Она играет
Мужеством твоим, смеется слабостям,
Размеренно читает весь ваш
Роман, но близок эпилог…
Тогда она перевернет, зевая,
Последнюю страницу и… уйдет.
Ты слышал сам, она уйти хотела.
Ты был ее героем, но прости…
Мир так велик, ей хочется иного…

– Замолчи! – Вспыхнувшая наемница вскинула было руку, но я вовремя перехватил ее за запястье.

– Пусть договорит! Мне что-то стало страсть как интересно… Она ведь не знает ни тебя, ни меня, просто смотрит на наши отношения со стороны и выносит свой независимый вердикт. Валяй!

Вдохновленная моим заступничеством, кастратка сделала еще шаг вперед и, воздев руки к звездам, продолжила. Ее плащ распахнулся так, что я едва не задохнулся. Нет, ну какие же они все-таки красивые, стервы! Одна к одной и лицом, и ростом, и фигурой…

– Милорд, что тут у вас?

О, Лия с Жаном проснулись! Добро пожаловать на поэтическое выступление. Сегодня у нас творческий вечер рыжеволосой кастратки…

Как оказалось, говорить стихами, кроме меня, не умел никто. Удивленная Луна жутко обиделась, кастратка, завлекая меня, честила ее вдоль и поперек. А насколько талантливо и красиво… Ни одного явного оскорбления, ни слова хамства, все возвышенно, грустно и философично, как сонеты Шекспира. И ведь пробивает…

– В бою, в пыли, в крови,
Где кружево клинков
Слепящей стали собирало жатву,
Она могла лишь на короткий миг
Тобой увлечься. Но любовь ли это?
Наверно, да. Миг на войне
Есть жизнь. Но наступили
Иные времена, эпоха перемирия
Настала… Вот и она, убрав
Оружие и поглядев вокруг,
Увидела, что ты – не пуп Вселенной!
Есть лучше: и моложе, и добрей,
Богаче, краше и знатней по крови.
Кто разведен, кто вдов, а кто
И просто холост. Ты?
Что мог отдать ей ты?
Подумай, рыцарь…
О, не вини невинное созданье…
Она все так же верила в любовь,
Но оказалась жизнь невероятно
Длинна и манит за собой…
Прости ее, пускай она уходит…

– Милорд, – ошарашенно повернулся Бульдозер, – Луна нас бросает?

– Не вас. Меня. Она не хочет больше ждать и не верит в возможность нашего счастья. Мне больно, Жан…

Трусливый рыцарь прижал меня к плечу. У него не было слов. Я знаю, что, если бы меня обидели, избили, напали, – он бился бы за меня с любым врагом до конца. Он не задумываясь отдал бы свою жизнь, лишь бы я был счастлив, но…

– Луна, милорд, любит вас…

– Я знаю.

Кастратка взглянула на него томным от страсти взглядом, решив, пока я в апатии, воспользоваться более рослым мужчиной.

– Мой рыцарь, гордый и
Красивый, исполни просьбу
Той несчастной, в беду попавшей
Безвозвратно, невинной жертвы
Колдовства. Убеждена, твоя
Супруга пойдет с улыбкой
Нам навстречу, тебе позволив
Поцелуем разрушить силу
Черной Тьмы!

– Чего это я ему позволю?! – опомнилась Лия. – На что она тут намекает, Жан?

– Но… я… и… ни в одном глазу… дорогая!

– Ты с ней знаком? Давно? Вы встречаетесь? Переписываетесь? До меня или за моей спиной? А лорд Скиминок об этом знает? И молчит?! А?!