Век "Свободы" не слыхать. Записки ветерана холодной войны

Вдоволь нагулявшись по Питеру, мы с Мишей вернулись в Москву. Я практически уже был готов к отбытию в западном направлении, но у меня оставалась еще одна непокрытая тема - ветераны афганской войны и их место в нынешних политико-государственных структурах России. В прошлую командировку мне удалось встретится и поговорить с лидерами двух ветеранских организаций: Русланом Аушевым и Александром Котеневым. В этот раз я замахнулся на нечто большее, решив все-таки взять интервью у Александра Руцкого. Нельзя сказать, что я до этого не пробовал выходить на Руцкого. Пробовал, и не раз, как по телефону, так и находясь в Москве еще летом 92-го. Но каждый раз это почему-то срывалось. От одного из тогдашних соратников Руцкого, полковника, а впоследствии генерал-майора авиации Николая Столярова, толку в решении этого вопроса оказалось мало. Второй бывший соратник Александра Владимировича, генерал Стерлигов, уже практически подвел меня к цели, но помешали обстоятельства. В этот раз я решил не рисковать и действовать наверняка через советника вице-президента России Андрея Федорова, с которым меня свел мой автор Андрей Шарый.

Через несколько дней раздался долгожданный телефонный звонок и меня пригласили в Кремль. Прямо скажу, мне опять не повезло. Пока прапорщики из Главного управления охраны, дежурившие на КПП Спасских ворот Кремля, решали архиважную государственную задачу; следует ли разрешить проход через оные врата предъявителю иностранного паспорта, Руцкой куда-то укатил по делам, а мне пришлось беседовать с Федоровым, что, сами понимаете, вовсе не одно и то же. Мой старый кореш Алексей Мананников, депутат Верховного Совета России, долго смеялся над всей этой историей. Потом спросил:

- Ну и при каких обстоятельствах тебе все же разрешили пройти в Кремль через ворота Спасской башни?

- Только в сопровождении гражданина России,- скорчив кислую мину, ответил я,- но, пока его искали, Руцкой из Кремля уже уехал.

Хохот стал заметно громче.

- Ты бы, долбаный депутат, лучше не смеялся, а придумал что-нибудь,посоветовал я.

- А что тут можно придумать? Разве что повесить у ворот башни большой плакат с надписью: "Собакам и обладателям иностранных паспортов вход в Кремль через Спасские ворота разрешен только в сопровождении граждан России",- давясь смехом, внес рацпредложение депутат Мананников.

Ну что с него брать, с "народного избранника"! Впоследствии, уже став членом Совета Федерации и заместителем председателя комитета по международным делам, Алексей не раз оказывал мне помощь и в получении многократной въездной визы в Россию, и в моей корреспондентской работе. В политическом же плане из лагеря защитников "демократии" образца августа 91-го, после того что случилось в октябре 93-го, Мананников окончательно перешел в ряды оппозиции. Сейчас он уже давно не депутат, живет в Новосибирске. Изменилось ли его мировоззрение? Не знаю. Последний раз мы виделись в конце 95-го.

Уже перед самым моим отлетом позвонил Володя Пластун и попросил заехать. Он наконец разыскал мне домашний московский телефон Игоря Николаевича Морозова. Невзирая на явное желание Владимира Никитовича "посидеть на дорожку", я вежливо отказался и тут же набрал переданный мне телефонный номер. Игорь сам снял трубку. Я представился, но ожидаемой мною реакции с той стороны провода не последовало. Мы все же проговорили больше часа, в основном об афганской войне. Весь обратный полет в Мюнхен я изводился одной-единственной мыслью: "Тот это или не тот Игорь Морозов, которого я помнил еще с раннего детства?"

ПО СТРАНИЦАМ ПРОГРАММЫ "СИГНАЛ"

Николай Николаевич Сунцов - доктор технических наук, профессор, капитан 1-го ранга в отставке. Живет в Санкт-Петербурге. Один из создателей и разработчиков термоядерных боеприпасов для Военно-Морского Флота СССР. Предлагаемый вниманию материал Николая Николаевича явился своего рода откликом на ряд публикаций в российской и зарубежной прессе о ЦНИИ-12 МО РФ и подчиненных ему сейсмологических лабораториях, а также, об имевших-де место ядерных испытаниях, способных если не вызвать землетрясения, то существенно усилить их балльность по шкале Рихтера.

Николай Сунцов

Эксперименты в СССР по вызову искусственной волны цунами подводным термоядерным взрывом