Век воли не видать

День выдался сумрачным, поэтому импульс формотранса не был виден (обычно это было заметно по лёгкому струению воздуха), однако нависший угол крыши сарайчика и вместе с ним мешочек осиного гнезда изменили форму.

Угол приобрёл совершенные пирамидальные очертания.

Осиное гнездо побелело и превратилось в длинную гранёную сосульку, оторвавшуюся от крыши и упавшую на песчаную дорожку под стеной сарайчика. От удара мешочек порвался, и из прорехи начали вылезать хозяева. Но уже не осы. Точнее, осы, но изменившие форму, превратившиеся в жёлто-серых кузнечиков с двумя парами крыльев.

Кузнечики начали расползаться по земле, некоторые попытались взлететь, один из них торпедой понёсся на Варю, она вскрикнула, замахала руками, сбила странное насекомое в траву.

– Успокойся, трусиха, – засмеялся Данимир, хватая жену за руки. – Он не специально.

– Не люблю ос, – пробормотала побледневшая «колдунья».

– Я и пчёл не сильно жалую, – поддержал он её. – И вообще всех чешуекрылых и с жалами. Сама выбрала их жилище.

– Я думала про их гнездо… а не про них. Они расползаются…

– Возьми мысленно в фокус трансформации всё это место, никуда они не денутся.

Варя собралась с духом, толкнула рукой с эргионом воздух.

Едва заметное колебание облачком обняло часть дорожки, траву и осиный кокон, из которого продолжали выползать осы-кузнечики. Взлететь смогли лишь отдельные экземпляры, остальные, похоже, находились в шоке.

Новая трансформация превратила изменённых ос в длинные полосатые палочки со множеством маленьких крылышек. Новый вид насекомых вообще летать не мог, да и ползать тоже, для этого крохотные лапки, превращавшие их в сороконожек, приспособлены не были.

Данимир нагнулся, разглядывая странных насекомых, покачал головой.

– Японский бог! Я трансформировал пчёл, они вроде бы родственники с осами, но в таких многоножек не превращались. Зато у всех остались жала, видишь?

– Отойди, надо же закончить опыт.

Третий формоимпульс превратил ос-многоножек в единое существо, напоминающее ежа и футбольный мяч. У него было множество лапок, не меньшее количество глаз и столько же полупрозрачных игольчатых крылышек. Существо замерло на несколько мгновений, потом зашевелило всеми своими конечностями и покатилось к Варе, на лице которой отразилось отвращение.

– Мама! – взвизгнула она.

– Вот это ёжик! – восхитился Данимир. – У меня пчелиный рой превратился в дикобраза, причём иглами были жала, представляешь?

– Нет! Он… оно… ползёт к нам!

– Крути спектр до конца.

– Не хочу.

– Почему?

– Противно.

– Ладно, это аргумент, смотри.

Не вынимая свой эргион из кармана (пользоваться им как дополнительным органом тела вошло в привычку), Данимир «выстрелил» по удивительному ежастому мячу алгоритмом формотранса.

Шар скачком вырос в размерах и стал ажурным, хотя сохранил форму и все детали: глазки, лапки, крылышки и жала.

– Вот те раз! – озадаченно проговорил Данимир.

Варя рассмеялась.

– Из тебя тоже колдун никудышный.

– Я думал, что ты уже дошла до конца спектра. Получается, что каждое живое существо, будь он хоть мышью, хоть насекомым, имеет индивидуальный спектр. Во всяком случае, пчёлы трансформируются иначе, нежели осы. Это даже интересно.

Следующий «формовыстрел» превратил осиный шар в кучу мелких насекомых с длинным – до пяти сантиметров – брюшком.

Приглядевшись, Данимир понял, что каждое брюшко на самом деле представляет собой жало.

– Ни фига себе иголочки!

Осы, больше похожие на жёлто-полосатых комаров, начали разлетаться. Причём взлетали они хотя и медленно, с трудом, но все как одна направились к экспериментаторам.

Варя инстинктивно спряталась за спину мужа.

Данимир начал отмахиваться, получил укус и вспомнил об эргионе.

Куча ос-комаров вскипела, превращаясь в тучу мошек с длинными брюшками, а затем и вовсе растеклась дымными струями, которые на самом деле представляли собой скопления ещё более мелких насекомых, величиной с пылинку. Эти скопления осели на траву, на песок и кусты слоем «золы», исчезли.

Варя облегчённо выпрямилась.

– Жуть! Никогда больше не буду связываться с осами!

– А с муравьями?

– И с муравьями тоже, вообще с насекомыми. Хорошо, что они нас не тронули.

Данимир покосился на свою руку, начинавшую опухать в месте укуса «осы-комара», спрятал за спину.

– Пошли-ка домой, я обещал Данияру, что приду к нему посовещаться. Надо решить, кто из нас пойдёт к сорок четвёртому.

– Надо было сразу это сделать, а не тренироваться, – поспешила к коттеджу Варя.

Но зайти к Саблину-второму Данимир не успел. Едва он собрался устроиться в гостиной для нырка в числомир-2, позвонил Валентин Дмитриевич, брат ДД:

– Доброе утро, Данимир Тимофеевич, мне нужно срочно встретиться с вами.

– Что-то случилось? – напрягся Данимир.

– Чрезвычайно важная информация. Брат сказал: перемирия не будет.

Мышцы живота сжались сами собой. Сказанное Валентином Дмитриевичем означало, что к нему «в гости» собирается брат – Дмитрий Дмитриевич и что у него появились сведения о противнике, который не оставил попытки захватить Прохоров Смирновых и с их помощью прорваться в Первомир.

– Я понял. Могу приехать к вам в «Марьин остров».