Век Зверева

По экстренной связи я получил данные о том, что именно такое оружие в особо крупных объемах должно было поступить на один из таможенных пунктов области. Одновременно туда должны были выехать представители организации «Гертруда», все бывшие офицеры, русские и литовцы. Одновременно должна была быть разгромлена штаб-квартира организации в Вильнюсе. Соответствующие документы лежали на столе литовских коллег. В Калининграде должны были быть взяты на совещании люди высокого уровня из Литвы и России. Отправляясь туда, они были уверены в полной своей безопасности, так как им были даны гарантии очень высоких правительственных чиновников, и они были некоторым образом посвящены в планы смены политического руководства в Кремле в ближайшее время. Их головы кружились от предчувствия скорого исполнения желаний. Грандиозный международный скандал. «Шоу» в средствах массовой информации. И самое главное — моя группа должна быть подставлена под этот сюрприз, нейтрализована и выведена из игры. Огромный фургон оружия в сочетании с последующей бактериологической атакой и крупной диверсией в Балтийске должны будут стать предлогом для международного вмешательства. Оружие якобы для национал-боевиков, патриотической структуры, которые должны захватить власть в области и предъявить ультиматум Москве. «Эпидемия», сопровождающаяся повальной паникой, парализует все жизнеспособные структуры, готовые к сопротивлению.

Сюжет для политического триллера. В действительности — нормальный сценарий, один из десятка вариантов, уже обкатанных на других материках и в разных странах. Пришло наше время.

Ах, если бы знать, что нам не успел рассказать Шолтысик…

Информация шла сейчас самая горячая, и если бы попытка нейтрализации фургона удалась, наш источник в Кельне был бы раскрыт. Методом простого исключения на него вышли бы в течение нескольких часов. В тот час, когда фургон пересек германо-польскую границу, наш человек покинул свой кабинет в одном закрытом учреждении, а после, убедившись, что никого нет на хвосте, покинул город и отбыл в неизвестном направлении. Этим уходом рушилась тончайшая и долголетняя работа вербовки, а потом внедрения в закрытое правительственное учреждение, на первый взгляд не имевшее никакого отношения к разведке и бундесверу вообще, начатая еще в семидесятые годы. Мы теряли важнейший источник информации. Но по-иному поступить было невозможно.

На заключительном этапе фургон проходил по маршруту Кельце-Седлец, Малкиня-Гурна, Щитно, Бартошице и наконец — Багратионовск. Стволы приближались к границе, а остановить их можно было только силовым способом. Фургон шел по правительственному коридору, охранялся ненавязчиво, но значительными силами. Появление фургона в Багратионовске и его арест должны были стать сигналом к началу операции «Регтайм». После этого на все таможенные посты отправлялись люди Господина Ши и на одном из них пропускали контейнеры с биологическим оружием, и более того, сопровождали их до места временного складирования.

Казимеж Шолтысик был для нас подарком судьбы. Но это только на первый взгляд. Все пятьдесят и даже более прошлых лет шла на первый взгляд рутинная, но титаническая работа. В Европе ставилась агентура не просто на ближайшее оперативное, даже на далекое будущее. Генеральные секретари и Президенты приходят, уходят, общественно-экономические отношения имеют свойство меняться. И когда еще зеленым и «простым» служащим своей «конторы» я читал предположительные инструкции о возможных действиях при «невозможной», но все же вероятной «перемене вех», я смеялся. Настало время горького смеха.

Те люди, которые работали на необъятных просторах всемирного экономического пространства, были разными. И когда все произошло, естественно, они по-разному себя повели. Теперь нас осталось, ну, скажем так, пятая часть, в тот клуб, к которому принадлежал Александр Сергеевич Бухтояров и к которому почли бы за честь принадлежать многие, путь проходил не через телефонные звонки. Путь этот был долгим и никак не походил на дорогу в дюнах, хотя по иронии судьбы в этих самых дюнах и должен был завершиться.

У нас сейчас не было людей в Польше. Таких, которые могли бы остановить роковой фургон. Они экстренно туда перебрасывались.

Нам предстояло выйти на Бухтоярова, убедить его в своей искренности и необходимости плотного сотрудничества. Если сейчас не удержать Калининград, то лет через двадцать придется штурмовать Кенигсберг и укладывать в эти пески и суглинки Петров и Иванов. Тех, которых пока еще нет и в проектах. В проектах пока баллончик «Пепси», мороженое «Ятис», Анталия и, как следствие, — торжество демократии везде и всегда.

У Бухтоярова были люди в Польше, но не было информации о фургоне. Он знал об операции «Регтайм» в принципе, но не знал того, что она уже начата. Зворыкин предъявил покаянную голову. Меч ее не посек. Он видел Бухтоярова и Зверева в лицо и потому был включен в группу по контакту.