Век Зверева

Вообще, за последнее время в Петербурге РУОП изъял пятьсот шестнадцать единиц оружия, в том числе двадцать автоматов, четыре гранатомета, три пулемета, сорок гранат и пятнадцать тысяч единиц боеприпасов. Непосредственно группа «Гертруда» на питерском рынке представлена не была. Сюда попадали случайные партии оружия, пришедшего по маршруту Германия — Польша — Литва. Московский рынок был вполне достаточен для группы. Но контакты на частном уровне, вне структуры, отслеживались. И теперь произошло следующее. По оперативным донесениям нашего человека из окружения Господина Ши, план с подставкой «оружейников» в Калининграде решено было выполнить. Вместо выбитой группы отправлялась другая. Считалось, что мы не можем держать под контролем все оперативное пространство. Поэтому остатки «Гертруды» решено было не трогать вовсе, а новую команду отправить из Петербурга уже под охраной. Для этого снова были арестованы лица, ранее проходившие по питерскому оружейному каналу, с ними проведена соответствующая работа, они официально были завербованы некими лицами, представившимися офицерами ФСБ, работающими на Господина Ши, и им были даны гарантии безопасности. Им в задачу ставилось участие в инсценированном аресте их в Калининграде, показания о якобы их участии в заговоре национально-патриотической оппозиции, опять появлялся фургон с оружием. Впоследствии они должны были быть устранены во время операции «Регтайм».

В качестве приложения вбрасывались реальные эпизоды уголовных дел, в которых эти бедолаги участвовали. То есть процесс предполагал некоторую длительность во времени. Одновременно в Калининграде планировалось провести ряд масштабных операций поддержки. Так называемые члены фронта национального спасения совершали ряд террористических актов, покушений на главных редакторов изданий правительственной ориентации. Факсы от мифической организации «Сирин» были уже отправлены. Господам журналистам предлагалось уйти в отставку. Сам эпизод с задержанием торговцев стволами был на первый взгляд незначительным, но в цепи всей операции приобретал ключевое значение. Решено было отправить господ Иванова, Рястаса и Межелайтиса в Калининград самолетом. Там держать под усиленной охраной и выпустить в свет в означенное время, не подвергая до этого риску. Наши люди в Москве совершили чудо. Теперь, по законам игры, мы теряли своего информатора у Господина Ши. Но это было уже не принципиально. Фургон-то находился в пути, а в самой Москве время отсчета можно было измерять уже часами. Господин Ши нас более не интересовал. Машина была запущена, обслуживающий персонал занял места у пультов управления. Устранив трех людей из группы «Гертруда», мы все же выиграли около полутора суток. Фургон простоял некоторое время на польско-немецкой границе без движения.

Можно было попробовать перестрелять лжесвидетелей на трапе самолета или при первых шагах по аэродромным плитам. Здесь неизбежны были потери, а людей сейчас не хватало катастрофически. Вообще, появляться в городе стало затруднительно. Большая «молодежная» делегация, прибывшая в Калининград для общения и совместных мероприятий со сверстниками из России, сомнений в своей принадлежности не вызывала. Более того. Со складов округа, по личному приказу высшего инспектора Минобороны из Москвы, было выдано для учебных стрельб двадцать снайперских винтовок СВ Д. Где должны были пройти эти учебные стрельбы, оставалось только догадываться.

Верхний пруд

…Там, возле форта Обертайх, на Кранцер-аллее, — да какой к черту Кранцер, на Александра Невского, где романтический верхний пруд, место встреч и разлук, там, где приятно выпить дешевого импортного пива (вот что значит свободная экономическая зона) и посмотреть, как рыбаки тащат из грязной воды карасей, а потом послоняться по окрестностям и даже перейти дорогу, чтобы оказаться возле ликеро-водочного завода, — справа от проезжей части обнаружатся ступеньки вниз и некоторое подобие бывшего места отдыха. Может быть, и фонтан когда-то бил, а теперь просто бетонная шайба. Перила и портики. А когда поднимешь голову, то обнаружишь остатки мозаики. Ее можно назвать «Охота на оленей». Германец с копьем на коне, и олень скачет в прямой видимости. Вот сейчас настигнет его Фридрих или Ганс и поразит своим копьем, и потащат его люди зверушку в замок, а там — пир. И пока еще не вернулся немецкий призрак в город, пока не засновали по нему туристы, пока не появились на немецком языке вывески и ностальгические буклеты в ларьках, созерцание этой побитой мозаики, которой и лет-то многовато и которая сохранила и чистейший ультрамарин, и краплак, и травяную, вызывало желание выть от тоски и бессилия. А теперь стоит сюда приходить, чтобы горько ухмыльнуться. Беги, олень, беги, авось тебе удастся скрыться в той чаще, что за опушкой, которая не сохранилась здесь, на мозаике возле ликеро-водочного завода.

Потом нужно подняться наверх, добраться до ближайшего буфета и выпить хорошей русской водки. За землю и небо. И тех, кто лег в эту землю, и тех, кто к небу вознесся.