Века и воды

Затем началось поднятие суши. Уже не верхушки, а все колонны храма стали надводными. Показался и пол строения. Только древняя дорога, ведущая от храма к берегу, да каменные блоки причала оставались под водой.

Потом суша вновь стала опускаться, а вода — наступать. Лайел отметил, что основание колонн скрыто слоем воды глубиной в 30 сантиметров. Замер этот он сделал в 1828 году. Полвека спустя глубину измерили снова. Она оказалась равной 65 сантиметрам. В начале нашего столетия глубина дошла до двух метров, а в середине века — до двух с половиной метров.

Лайел считал, что руины храма Юпитера — это наглядная иллюстрация его теории. Согласно этой теории земная кора то опускается, то поднимается, море то наступает на сушу, то вновь отступает. Происходит все это очень медленно, в течение столетий, без «скачков», без катастроф…

Но вот на дне залива, возле Поццуоли, несколько лет назад сделали интереснейшее открытие. На глубине в шесть метров были сфотографированы громадные галереи и храм с колоннами. На снимках можно увидеть 14 колонн. Длина же храма около 50 метров. Кроме того, дно усеяно обломками разбитых статуй.

Руины и статуи относятся к эпохе императора Траяна, правившего на рубеже I и II веков нашей эры. На дне они очутились очень давно. За истекшие столетия их должен был покрыть толстый слой ила. Но этого не произошло. Почему? Вероятно, весь слой сорвало землетрясение, которое произошло в этом районе несколько лет назад. А еще раньше опускание суши привело к тому, что колонны и статуи храма оказались на дне Неаполитанского залива.

Значит, Лайел неправ — и здесь происходили катастрофы, а не плавные колебания почвы то вверх, то вниз? Но почему тогда колонны и храм под водой хорошо сохранились, если на дно опустило их мощное землетрясение? Не значит ли это, что погружение испытал целый «блок» земной коры, огромная «плита», на которой стояли постройки? Ответ на этот вопрос дадут лишь дальнейшие исследования под водой.

Тир и Сидон

Первые подводно-археологические исследования затонувших городов были проведены в тридцатых годах нашего века. Руководил ими французский археолог Анри Пуадебар. Экспедиция его искала древние порты финикийцев, прославленных городов-государств Тира и Сидона.

Узкой полосой протянулась Финикия у подножия Ливанских гор, поросших кедровыми лесами. Уже в IV тысячелетии до н. э. здесь поселились земледельцы и рыболовы. Легенды говорят, что Сидон был самым древним городом Финикии. Сначала это была деревушка, населенная рыбаками (само слово «сидон» в переводе на русский означает «рыба»). В наши дни, спустя несколько тысяч лет, Сидон — это небольшой рыбацкий поселок в республике Ливан (только ныне он называется Сайд). Однако в период расцвета Финикии Сидон был большим укрепленным городом-государством. Его жители не только ловили рыбу, но и совершали далекие морские путешествия, вплоть до Атлантики, добывали пурпур из раковин улитки-багрянки, строили корабли, слава о которых гремела по всему свету.

Соседом и соперником Сидона был город Тир. «Богат он рыбой более, чем песком» — сказано о Тире в древнеегипетском папирусе. Библейский пророк Иезикиил, обращаясь к Тиру, говорит о его кораблях: «Из кипарисов сенирских делали тебе доски; кедры Ливана брали, чтобы сделать мачту над тобою. Из дубов башанских делали твои весла; сиденья для твоих гребцов делали из слоновой кости и бука, что с острова Кипра. Узорчатое полотно из Египта было парусом твоим, чтобы быть для тебя знаменем; яхонтовым и пурпурным цветом с островов Элиша покрыта была твоя палуба».

Слава Тира затмила славу Сидона. При царе Хираме, современнике легендарного царя Соломона, Тир стал столицей обширной державы. Колонии ее были разбросаны по всему Средиземноморью. Выходцы из Тира основали Карфаген, крепость Гадес в Испании, к западу от Гибралтарского пролива, и поселение Лике на Атлантическом побережье Африки.

Но вот и Тир, и Сидон, да и вся Финикия попадает под власть чужеземных завоевателей: ассирийских царей, египетских фараонов-правителей Вавилонии, наконец, Персидской державы. Несмотря на это, мореплавание и торговля в Финикии процветают, а Тир по-прежнему остается «морскими воротами» Древнего Востока.

Державу персов сокрушил Александр Македонский. Сидон и другие финикийские города сдались его войскам без боя. Тир же покориться не пожелал. Ибо никому еще не удавалось взять приступом этот город-крепость, расположенный на острове. Не мог этого сделать и Александр Македонский. И тогда полководец решает: если войска не могут взять остров-крепость, надо сделать так, чтобы она перестала быть островом.

По приказу Македонского через пролив, отделяющий Тир от материка, строят насыпь. Отныне и навсегда Тир соединяется с материком. Горожане отчаянно сопротивляются. Но город теперь уже не остров. Войска Александра берут штурмом неприступную крепость и начинают разгром и грабеж непокорного города. Тридцать тысяч человек, всех, кто уцелел в Тире после штурма и резни, продают в рабство.