Вэкэт и Агнес

Пришел отец. Он холодно поздоровался с девушкой. Отец обычно радовался гостям и делал все, чтобы им было хорошо. А тут молча поел, кидая угрюмые взгляды на Агнес, и так же молча вполз в спальный полог. Он долго кряхтел и что-то бормотал. Девушка притихла, почувствовав, что хозяин яранги не одобряет ее прихода. Желая загладить впечатление от неприветливости отца, Вэкэт заговорил. Он рассказывал о жизни стойбища, об оленях, потом пустился в школьные воспоминания.

Был уже поздний час. Вэкэт и Агнес вышли пройтись по ночному стойбищу. Пока шли вдоль ряда яранг, Вэкэт думал, где поместить в тесном пологе девушку. Конечно, можно уложить ее в Красной палатке, но, во-первых, она пришла в гости к нему, а во-вторых, в Красной палатке холодно.

Вернувшись в ярангу, Вэкэт увидел, что там уже все было приготовлено. Для гостьи мать постелила пушистую оленью шкуру, а вместо одеяла – пыжиковый ковер, пушистый и легкий как пух.

– Извините нас, – смущенно сказал Вэкэт, – но мы ничего лучшего не можем предложить. Так мы живем, так и принимаем гостей.

– Как вам не стыдно, Роман! – искренне возмутилась Агнес. – Я очень рада! Пожалуйста, не надо делать ничего для меня специально.

Агнес и Вэкэт легли рядом. Отец с матерью долго не могли заснуть, обеспокоенные присутствием необычной гостьи. Долго не спал и сам Вэкэт. Он боялся пошевельнуться, чтобы не спугнуть сон соседки.

Агнес заснула сразу. Спала она спокойно. Иногда она шевелилась, и тогда Вэкэт боялся даже дышать. Он старался подальше отодвинуться, насколько позволяло тесное помещение.

В эту ночь у Вэкэта не было границы между явью и сном. Когда рассвело и мать осторожно выскользнула из полога разжечь в чоттагине утренний костер, Вэкэту показалось, что он ни на минуту не сомкнул глаз.

Когда мать ушла, в пологе стало чуть просторнее, и Вэкэт мог отодвинуться и одеться.

– Впервые в нашей яранге ночует русский гость, – заметила мать, раздувая пламя под кучкой сухого хвороста.

– Она не русская, – ответил Вэкэт.

– Кто же она?

– Эстонка.

– А-а, – протянула мать, точно хорошо знала, кто такие эстонцы. – Вроде грузин?

– Нет, грузины – это совсем другие, – принялся объяснять Вэкэт. – Такие, как Гурашвили (это был районный ветеринар, частый гость в оленьей бригаде), живут в горах, на юге нашей страны. А эстонцы живут на берегу Балтийского моря, очень далеко от Грузии.

– Неудобно жить далеко, – заметила мать, вешая над разгоревшимся костром чайник. – А я подумала, что она грузин. По-русски говорит, как Гурашвили.

– Доброе утро!

Агнес высунула голову из полога. Волосы ее растрепались, и девушка казалась привлекательнее, чем вчера.

– Доброе утро! – отозвался Вэкэт.

Он уже не чувствовал себя так неловко, как накануне. Вэкэт и Агнес умылись, поливая друг другу из ковшика. Потом он угостил девушку холодным оленьим бульоном, подернутым корочкой застывшего жира, словно ледком.

– Какая прелесть! – Агнес с наслаждением облизала губы.

Вэкэту пора было в стадо, и девушка вызвалась проводить его. Низкое зимнее солнце еще бродило за горизонтом.

На плече у Агнес висел фотоаппарат, и она часто останавливалась, чтобы сделать снимок, заставляла Вэкэта позировать.

Истоптанный оленьими ногами снег был рыхлый и синий. Кое-где чернели вывороченные остатки сухой зимней травы, комки земли и угольно-маслянистые горошинки оленьего помета.

Звонко хрустел снег под ногами. Синева снега понемногу переходила в розовый свет. Одна за другой гасли большие зимние звезды.

– Почему так? – Агнес остановилась и повернула лицо к Вэкэту. – Многое, что кажется издали прекрасным, вблизи часто просто плохо?

Вэкэт ответил не сразу.

– Еще в детстве я слышал такую пословицу: красивое зло трудно убить. Я думал – бессмыслица. Во-первых, рассуждал я, почему зло может быть красивым? Разве такое возможно? Во-вторых, если это красота, пусть злая, почему ее надо убивать? Теперь только я начинаю понимать смысл этих слов.

– Как вы сказали?

– Красивое зло трудно убить… Не знаю, может быть, это можно по-другому перевести, но мне кажется, что я точно передаю смысл.

– Красивое зло трудно убить, – протяжно повторила Агнес. Звук «р» перекатывался в ее голосе. – Интересно…

На пригорке Вэкэту и Агнес надо было разойтись: девушка шла на базу экспедиции, а он к стаду.

– До свидания, Роман, – сказала Агнес. – Я очень была рада побывать у вас в яранге.

– Приходите еще. Мы будем рады, – сказал Вэкэт.

– Приду… Только мне показалось, что ваш отец не очень был доволен моим приходом.

– А он у нас всегда такой. – Вэкэт вспомнил неприветливое, почти злое отцовское лицо. – Не обращайте на него внимания.

За вечерней едой отец отложил нож и строго посмотрел в глаза сыну.

– И что она сказала?

– Она сказала, что ей у нас очень понравилось.

– Эх, сынок, неужели ты не видишь, что ей хотелось попробовать, как это можно жить в яранге, спать на шкурах. Вроде как некоторые приезжие пробуют прокатиться на оленьей нарте и сфотографироваться… Так вот и ей захотелось необычного. Неужели ты этого не понял, сынок?

– Неправда, отец! – Вэкэт произнес это громко и вызывающе.