Вехи 70-летия. Очерк советской политической истории

Советские историки, называя первые годы после революции эпохой «военного коммунизма», пытаются создать впечатление, что контрреволюция была причиной голода, холода, всех лишений, что «красный террор» был всего лишь ответом на «белый террор». Революция, разрушающая установленный порядок вещей, всегда вызывала реакцию бывших правящих классов. За революцией, как свидетельствует история, всегда следовала контрреволюция, пытавшаяся, удачно или неудачно, восстановить прежнее положение. В России, в первые месяцы после Октябрьского переворота, сопротивление новой власти выражалось беспорядочно — забастовками, пассивным выражением недовольства. Необычайно агрессивная политика советской власти, стремившейся построить коммунизм немедленно, «враз, в боевом порядке революционной совести и трудгужповинности» как говорил герой романа А. Платонова «Чевенгур», быстро увеличивала и активизировала врагов революции.

Ленинская внешняя политика была войной, объявленной всему «капиталистическому миру». Ленинская внутренняя политика была войной, объявленной подавляющему большинству населения страны. Причиной голода стало запрещение частной торговли, монополизация «распределения» продовольствия. Это была сознательная концепция. Есть, утверждал Ленин, «два способа борьбы с голодом: капиталистический и социалистический. Первый состоит в том, чтобы допускалась свобода торговли… Наш путь — путь хлебной монополии».

Голод, исчезновение продуктов в городах, полное обесценивание денег вели к резкому падению производительности труда, к бегству рабочих в деревню. Партия Ленина отвечает полной национализацией всех предприятий и введением трудовой повинности для всех трудящихся.

Диктатура пролетариата была вписана в программу РСДРП со дня ее рождения. После Октябрьского переворота Ленин видит практическую необходимость диктатуры, как единственной возможности осуществить план коммунистического строительства в России. Чтобы не было никаких сомнений, он объясняет: «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть».

Это было ясно. Сомнения возникали относительно пролетариата. Рабочий класс, от имени которого, большевики взяли власть, сразу же после Октября разочаровал вождя революции, не оправдал его надежд. В 1922 г. на XI съезде партии, Ленин скажет, что поскольку в советской республике разрушена промышленность, стали фабрики и заводы, «пролетариат исчез». Александр Шляпников, руководитель профсоюза металлистов, ответил Ленину: «Разрешите поздравить вас, что вы являетесь авангардом несуществующего класса…»

Сомнения относительно пролетариата у Ленина были всегда. В 1904 г., после II съезда РСДРП, Троцкий писал: «В ленинской схеме партия занимает место рабочего класса. Партийная организация подменяет партию. Центральный комитет подменяет партийную организацию и, наконец, диктатор подменяет Центральный комитет». Полтора десятилетия спустя, после захвата власти, Ленин не отказывался: «Когда нас упрекают в диктатуре одной партии… мы говорим: Да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим и с этой почвы сойти не можем».

Рождается система, еще неизвестная истории. Все запрещено, все национализировано, все строго контролируется. Первая конституция нового мира — принятая в июле 1918 г. конституция РСФСР — вводит принципиальное неравенство обитателей советской республики: наверху — пролетариат, ниже — многочисленные категории крестьянства (деревенский пролетариат, бедняки, маломощные середняки, середняки), ниже всех — лишенные всех прав — кулаки. Категория лишенцев (одно из новых слов, которыми «обогащается» русский язык) включает также торговцев, лиц, живущих на нетрудовые доходы, священнослужителей и т. д. и т. п. Выборы в советы — явные, неравные и непрямые. В 1918 г. Роза Люксембург, находясь в заключении в австрийской тюрьме, но отлично зная Ленина и его «схему», пишет брошюру «Русская революция». Она, всего через несколько месяцев после прихода большевиков к власти, пишет, что лекарство, открытое Лениным и Троцким, хуже болезни, которую оно должно было вылечить. Сегодня, в процессе «перестройки» главным виновником кризиса, в котором находится Советский Союз, объявляют «бюрократию». 70 лет назад Р. Люксембург писала: «Подавление политической жизни в стране приведет к тому, что жизнь постепенно замрет и в советах. Без всеобщих выборов, без неограниченной свободы печати и собраний, без свободной борьбы мнений, жизнь замрет во всех общественных институтах, они сохранят лишь подобие жизни, единственным активным элементом будет бюрократия».