Вехи истории. События. Времена. Лица

Витязь встал у камня на распутье,
Молча на три стороны глядит:
Ехать вправо – козни; влево – плутни;
Прямо – в лапы смерти угодит…
Под конем шуршит песок зыбучий,
В вышине – зловещий грай ворон.
Крадучись, как волчьи стаи, тучи
На него ползут со всех сторон.
Соловей-разбойник дико свищет.
И трехглавый змей плюет огнем.
Отчины глухие пепелища
Тянутся за мрачный окоем.
Ранами и шрамами измечен,
Не умея живота беречь,
Развернул в косую сажень плечи —
Поскакал судьбе извечной встречь.
…Времена не изменились в сути:
Жизнь на милосердие скупа.
И как прежде – витязь на распутье.
И в траве белеют черепа.

«День ли… Ночь ли…»

День ли…
Ночь ли…
Ропот грома дальний…
Черный ворон…
Черная гроза…
На портретах
Маршалам опальным
Протыкали пальцами глаза.
Разве мы из плоти?
Мы из стали —
Если нашей вере нет конца.
И в мозгу, и в сердце:
«Сталин!»
«Сталин!!!»
Он один —
За мать и за отца.
Но пронзило
Ясностью горячей,
Будто бы отхлынула слеза.
Только что нам
Маршалам незрячим,
Всем, —
В ГуЛАГе сгинувшим, —
Сказать?
И уже вздохнуть
Пора бы вольно —
Идол сброшен.
Жертвенник погас.
Отчего же
Душам нашим больно?
Души, души,
Отпустите нас!..

Поэтам 30-х годов

Б. Корнилову, П. Когану, П. Васильеву

На крыльях бешеных романтики
Судьбу вздымая на дыбы,
Неслись в грядущее, как всадники,
О время расшибая лбы.
И нож, и пули настигали вас:
В боях, порой – из-за угла.
И навсегда озера ваших глаз
Метель эпохи замела.
Вы были в помыслах прекрасные —
Хуле и лжи наперекор.
Но мойры – судии пристрастные —
Свой подписали приговор.
И романтизм ваш был блистателен —
Свободы обагрен огнем.
Мои наивные мечтатели!
Вы все испепелились в нем.

Первая зима

Сестре Доре

Как свирепа 41-го зима!
Здесь сойдешь от слез и голода с ума.
А девчоночке всего шестой годок.
А блокада накатилась на порог.
А братишка – младше вдвое, слаб и худ,
С головой закутан в старую доху.
А в окне морозном мамы не видать.
И два дня, как в доме кончилась еда.
Вечерами свет включать запрещено.
И крест-накрест все заклеено окно.
И воюет где-то папа далеко.
И давно уже нет писем от него.
И еще не знает девочка всего:
Что погибнет ее папа через год.
Что в их дом снаряд
     фашистский угодит.
Ранит с братом их. Все это впереди.
И что будет много сотен дней подряд
Защищать тебя и брата Ленинград.
Но уснула ты, умаявшись от слез.
За окном затвором щелкает мороз.
Спи, девчушка, спи…
     Годину пережить —
     И еще сто лет на свете
     будем жить!

Мать космонавта