Вехи моей жизни

– Я не хочу знать, чей приказ ты выполнял… Мне по х… Почему ты поехал по полю? Отвечай, капитан…

Комбат тяжело вздохнул и вновь повторил:

– Я, товарищ генерал, выполнил приказ старшего начальника… Его приказ – закон для меня, особенно, в период учений…

Я тем временем рассматривал генерала, который неизвестно откуда появился. Никто из полкового начальства не предупреждал, что на учениях появится новая шишка, притом большая. Как правило, солдаты, не говоря уже об офицерах, если не знали больших начальников в лицо, то, наверняка, их фамилии оставались в их головах или заносились в записную книжечку. Передо мной стоял холеный мужчина, лет сорока пяти, возможно, и чуть старше. Русые, слегка вьющиеся волосы, выглядывали из-под его фуражки с черным околышем. Брови, непонятно какого цвета, скорее всего, от злости или от рождения, едва не соприкасались друг с другом…

Я на какой-то миг повернул голову в сторону и тут же раздался голос генерала:

– Ну, а ты, старший лейтенант… Почему ты не знал, что нельзя портить народное добро нашего союзника?

Я слегка приподнялся на носках, и подав грудь вперед, четко представился. Затем перевел дух, ответил:

– Так точно, товарищ генерал, я знал. Знали и мои подчиненные…

Несколько пространный ответ политработника почему-то разозлил генерала. Он почти вплотную подошел ко мне и сквозь зубы процедил:

– Все знают, но н никто не выполняет… Я так понял, отцы-командиры?

Я не выдержал, решил сказать правду. Я сжался в единый комок, слегка облизал пересохшие губы, затем произнес:

– В стороне от нашего батальона находилось командование нашей Группы войск… Мы обязаны были выполнить их приказ…

Неожиданное умозаключение младшего офицера наповал убило генерала. Он тихо вскрикнул, и задыхаясь не то от злобы, не то от недостатка воздуха, еле слышно прошипел:

– Ну, щенки, ну, молокососы… Я, я-я значит не начальник, не командующий армией…

Генерал не стал больше тратить нервы на бестолковых офицеров.

Он повернулся в сторону УАЗа, и взмахнув рукой, прокричал:

– Локотков, ты что сидишь, как убиенный? Беги ко мне… И не забудь тетрадь… Быстрее…

Из машины выскочил тощий прапорщик. Он был такой худой, что казалось, будто его только сегодня выпустили из концлагеря. В руках у него была небольшая папочка черного цвета. Он мчался к начальнику, словно лань, и одновременно на ходу очень громко бубнил:

– Бегу, товарищ командующий… Бегу, товарищ генерал…

Я немного успокоился и слегка улыбнулся. Я прекрасно знал, что кое-кто из советских генералов кривил нос, когда называли их воинское звание. Слово «командующий» им куда больше нравилось и грело душу, чем слово «генерал». Командующий один, а генералов много. Ординарец подбежал к генерал-майору и услужливо произнес:

– Я готов записывать, товарищ командующий… – Затем открыл папочку, взял авторучку и преданными глазами уставился на мужчину, у которого, скорее всего, начался нервный тик.

Генерал поднял указательный палец кверху и с некоторой ехидцей в голосе прошипел:

– Я покажу этим воякам кузькину мать… Я покажу, кто здесь начальник…

Офицеры управления батальона, стоявшие по стойке «смирно», чем-то походили на истуканов. Они даже не дышали. На вопросы худощавого отвечали, как заводные. Никто из них не сомневался в том, что служебное несоответствие каждому из них обеспечено…

Прапорщик, записав фамилии и должности офицеров, рванулся к машине. И тут с ним произошло непредвиденное. Едва он сделал пару шагов вперед, как откуда ни возьмись, из-под земли появился не то сук, не то не остаток черенка большой саперной лопаты. Служивый пару раз споткнулся и тут же растянулся на земле. Первым пришел на помощь пострадавшему командир батальона. Он обеими руками приподнял бедолагу из придорожной грязи и еле слышно его спросил:

– Гвардеец, скажи, как звать твоего шефа?

Прапорщик, как только очутился на ногах, несколько мгновений был в растерянности. Он, конечно, не думал, что среди белого дня, да еще перед своим шефом, так оконфузится. Он отряхнул с себя небольшие комья грязи и с несколько унылым выражением лица прошептал:

– Генерал Похлов, товарищ капитан…

Затем ринулся к машине и тут же остановился, как вкопанный. Генерал сидел за рулем машины, из его уст лилась отборная брань. Тощий подошел к начальнику несколько позже. Дал ему возможность «высказаться» до конца.

Батальон за учения получил хорошую оценку. Посредник также отметил хорошее политическое обеспечение. Однако это не очень радовало управленцев войскового подразделения. Они страшно переживали о том, что случилось с ними на Либерозском полигоне, возле немецкого поля с озимой пшеницей. Прошло полгода. Тревога молодых офицеров за свою карьеру постепенно угасла. Вскоре «ЧП» осталось у них только в воспоминаниях. Скорее всего, большой начальник слишком вскипел, а может, просто-напросто забыл об этом курьезном случае…